Брат словно прочел мои мысли:

– Так города не узнаешь... Мы потом побродим, побываем в самых интересных уголках.

Я кивнул. Конечно, из окна машины много не увидишь.

– Ну, а как у Марины с его сыном, любовь или так просто?
– продолжал Зоря.

– Не поймешь. Она, по-моему, фокусничает. А он-то, Виктор, от нее без ума.

– А где учится?

– Окончил МГУ. Сейчас вот - аспирантура. Скоро будет кандидатом.

– Да... В отца пошел, значит. Это хорошо. Неплохую партию может она составить. Я рад. Не упускайте момента, - наставительно произнес он.

– Да разве теперь от нас это зависит? Это не раньше, когда воля родителей была законом.

– Верно. Тем не менее сделай все возможное. Анисья Евдокимовна здорова?

– Ничего. Твое лекарство было кстати. Спасибо.

– Для меня это не проблема.

– Тебе все шлют большой привет.

– И Марина?

– Разумеется...
– сказал я.

– Жаль, что мои не увидят тебя. Не судьба, видно.

– Ты-то как поживаешь?
– решился наконец спросить я.

– Да как тебе сказать? Пришлось хлебнуть горя. Но мне повезло больше, чем другим. Сейчас вроде бы уже грешно жаловаться. Да я тебе писал обо всем...

– Надолго здесь обосновался?

– Смотря как пойдут дела. Все от этого будет зависеть. Время сейчас горячее.

– А занимаешься-то чем?

– В некотором роде медициной.

– Вроде бы ты и не медик.

– Разве это имеет значение?

– Это верно. А ты мало изменился, такой же стройный и подтянутый.

– Спорт, Алешенька, делает свое дело. Ты тоже вроде бы в форме.

– У меня работа - волка ноги кормят.

Остаток пути ехали молча. В окне лимузина мелькают красочные витрины, нарядно одетые горожане. Причудливые здания,, не похожие одно на другое. Зеленые улицы и площади с затейливыми фонтанами производили впечатление.

– Ну вот мы и дома. Будь моим гостем. Самым дорогим и самым желанным...

Так началась эта история.

А возможно, она началась раньше? Конечно, раньше. Еще до этого первого приезда в Вену.

Пожалуй, лучше рассказать все по порядку. По ходу я буду ссылаться на некоторые высказывания и оценки событий, позаимствованные из дневника моей дочери Марины.

О моем уходе, а точнее увольнении, из научно-исследовательского института обычно не говорили в семье. В первое время я умел хорошо держаться. Вида не показывал. Будто так и нужно.

Больше всего я боялся вопросов Марины. Но вроде ничего, обошлось.

В этом научно-исследовательском институте я был на хозяйственной работе. Однако имел возможность распоряжаться, как говорится, материальными ценностями. Нагрянула ревизия. Обнаружилась недостача. Вот эти «ценности» и явились причиной всего, что случилось. Все могло кончиться гораздо серьезнее. Честно говоря, даже судом. Но в научно-исследовательском институте ко мне хорошо относились. Несколько ученых, в том числе доктор наук Фокин, приняли участие в моей судьбе. Да, это добрые, отзывчивые люди. Они пытались даже найти мне оправдание в том, что я очень доверчив и не имею большого опыта.

Жене, конечно, пришлось все рассказать. Ведь недостающую сумму надо было внести. Но от дочерей мы все скрыли.

Марина долгое время не верила, что, я так, по собственному желанию, бросил работу в институте и перешел в жэк. Туда, где вечные жалобы, споры, ругань, повседневные мелкие заботы. Но постепенно и она привыкла к моей новой должности.

Жизнь вошла в прежнюю спокойную колею. Я был почти уверен, что профессор Фокин не говорил дома о случившемся со мной. Так что его сын Виктор ничего не знал.

В жэке подобрался неплохой коллектив. Конечно, не хватало нужных специалистов, были и выпивохи, так что приходилось быть мастером на все руки.

Вот мы и трудимся. Иногда под вечер уже с ног валишься. Только соберешься домой, как раздается тревожный звонок. Ну разве откажешь в помощи известному музыканту, старому артисту, для которых протечка крана - настоящая катастрофа, конец света.

Обещаешь зайти. И разумеется, заходишь. Ну, а в благодарность - пятерка, а то и десятка, люди они денежные, И конечно, не обходится без ста граммов водки или коньяка.

Вот таким усталым после напряженного рабочего дня я пришел домой первого апреля. Пришел уже совсем поздно.

– Папа, тебе письмо, - торжественно объявила Марина.

– Нечего разыгрывать меня. Первое апреля уже на исходе, - ответил я.

– Нет, я серьезно... Знаешь, откуда?

Я вообще не получаю писем. Писать некому и ожидать писем неоткуда. А тут еще такие загадочные вопросы.

– Откуда?
– спокойно спросил я.

– Из Канады.
– У меня было желание повернуться и уйти, слишком я устал, чтобы шутить,. Но Марина продолжала: - Вполне серьезно говорю - тебе письмо, и непростое.
– Она протянула необычный, продолговатой формы, конверт.
– Из-за границы. Видишь, написано: «Канада».