– Он же объяснил...
– возразил я.

– Несерьезно... Чепуха какая-то.

– Чепуха не чепуха, а раз письмо от родного человека, нечего обращать внимание на мелочи. Надо ему немедленно ответить. Представляю, как ему, горемычному, приятно будет получить от нас весточку, - решительно заявила жена, возвращая мне письмо.

– Нашла горемычного...
– хмыкнула Марина и после паузы продолжила: - Мелочи? Фамилию, мамочка, так просто, за здорово живешь, не меняют.

– Значит, случайную описку в документе, о чем пишет брат, ты исключаешь?
– строго спросил я.

– Случайности, конечно, могут быть... Но все равно, что-то мне во всем этом не нравится...

– Да что там... Писать - и точка!
– окончательно решила жена.
– В самом деле, Марина, не порти настроения своими подозрениями...

– Подчиняюсь большинству, но остаюсь при своем мнении...
– заявила Марина. И строго посмотрела на меня. Я невольно залюбовался ею. Брови вразлет. Большие голубые глаза. Густые ресницы. Прямой нос. Пухлые, красиво очерченные губы. На щеках ямочки. Упрямый подбородок. Русая коса, спадающая на плечи. Стройная. Красивая.

– Ну и молодец, - сказал я, нежно обнимая Марину за плечи.

– А что у тебя в руках?
– спросила жена.

– Фу, черт, забыл, это же фотография Зори.

Жена стремительно выхватила ее у меня.

– Какой франт, - с завистью сказала жена.
– Посмотри, Маринка.

Марина лениво подошла к матери, взглянула на фотографию, иронически улыбнулась и, ничего не сказав, отошла к окну.

Мы невольно переглянулись с женой.

Письмо, однако, я написал.

Все последующие дни были наполнены разговором о Зоре. Я много рассказывал о нашей молодости, о детдоме, заводе, где мы с ним работали. И конечно, с большим нетерпением ожидали от Зори ответа.

Через месяц из Канады пришел ответ.

«Дорогой мой брат Алексей Иванович, - писал Зоря.
– Получил от вас весточку. Святая дева Мария, какое это было счастье! Я неделю был словно пьяный и не находил себе места от радости. Каждый день по вечерам всей семьей мы вслух читали ваше письмо и каждый раз находили в нем что-то новое. Вы себе не представляете, какая радость, какое это блаженство - получить письмо с Родины. Я чувствую ваше нетерпение поскорее узнать все обо мне, и я это сделаю, но сейчас мне не хочется омрачать свое блаженное состояние историей, не очень-то веселой.

Извините меня, но я напишу об этом в следующий раз, сейчас, дорогой Алексей Иванович, могу сказать только, что я ничего плохого не сделал и краснеть вам за меня не придется. Еще раз огромное спасибо, что откликнулись на мое письмо.

Моя жена Эльза и сын Роберт шлют вам большой привет и желают здоровья.

Пришлите, пожалуйста, семейную фотографию, нам будет очень приятно.

Надеюсь вновь получить ответ от вас. Ради бога, пишите, пишите как можно больше и подробнее обо всех, обо всем.

Обнимаю. Ваш брат Зоря».

Это письмо мне вручил почтальон утром, когда я шел на работу в свой жэк. На ходу прочел, на одном дыхании. Настолько увлекся, что чуть не сбил с ног впереди идущую старушку. В конторе я прочел его еще раз, потом второпях снял пиджак, небрежно повесил на спинку стула и не заметил, как конверт выпал из пиджака.

Когда возвратился, слесарь Савельев, загадочно улыбаясь, подал мне Зорино письмо.

– Заграничное. Подари марку. Такой у меня нет, - попросил он.

– Прочел небось?

– Что я, ненормальный, что ли? За кого ты меня принимаешь?
– возмутился Савельев. В его голосе звучала неподдельная обида.

– Ну коли так, не жалко. Бери марку.

Савельев вынул из кармана перочинный ножик и аккуратно вырезал марку.

– Нельзя ли полюбопытствовать, от кого письмо получил?

– Можно. От тебя секретов нет. От брата.

– Что-то ты никогда о нем не упоминал.

– Не было случая.

– Ну что же. Значит, будем барахлиться?

– Там видно будет.

Домой я пришел поздно. Леночка и жена спали. Только Марина, прикрыв настольную лампу газетой, лежала в постели и читала.

– Где пропадал?
– спросила она полушепотом.

– Отмечали день рождения... Я письмо от Зори получил.

Порывшись, нашел письмо. Передал его Марине. Она быстро прочла.

– Ну, что скажешь?
– поинтересовался я.

– А о себе опять ничего, - ответила она.

– Расскажет, никуда не денется. Потерпи.

– Потерплю.