Крепко же его помяли в этом мире... Наверное, и я буду вот таким. Спасая свою шкуру, не стану щадить ни друзей, ни родных.

– Прости...
– прошептал он.

Некоторое время мы шли молча, не обращая внимания на шум нарядной улицы. Здесь, в центре, словно какой-то праздник. То там, то здесь стоят группами модно одетые молодые люди, кто с гитарой, кто с магнитофоном. Кругом музыка, песни и даже танцы.

– О чем думаешь?
– опросил я.

– О тебе, о себе. Могло быть все иначе, не будь их.

– И будь мы получше, - добавил я.

– Успокаивай себя тем, что не мы первые и не мы последние. А что делать? Мир таков. Все в нем продается, все покупается.

– У тебя плохо на душе?

– Как здесь говорят, «улыбайся, если даже на душе скребут кошки».

.
– У нас говорят иначе - «если на сердце скребут кошки, значит, в нем завелись мыши»,

– Так оно и есть.

– Зоря, скажи откровенно, ты очень зависишь от Роджерса?

– Я даже не могу сказать тебе как... Это он...
– Зоря испуганно оглянулся.

– Значит...

Зоря посмотрел на меня и больше ничего не сказал. Мы молча свернули с улицы к пустынной набережной.

– Ты его боишься, скажи честно?

– Да, боюсь. Он может все... Но не будем об этом...

Мы остановились и, облокотившись на перила, стали смотреть на темные воды Дуная.

– Помнишь, Алексей, нашу речку в деревне?
– вдруг сказал Зоря.

– Помню, все помню... Вернуть бы все это и начать жизнь сначала...
– Я обнял его за плечи.

– И несмотря ни на что, завидую тебе. У тебя есть Родина. У меня уже не будет Родины...

– Которую я предал как последний подонок...
– зло добавил я.

– Тем не менее ты едешь туда. Будешь там жить. Там умрешь. У себя. Дома...

Но Зоря не договорил. Он все время озирался. Он боялся кого-то невидимого.

– Да, все забываю спросить тебя... Помнишь свое письмо перед отправкой на фронт...

– Ну и что?
– лениво откликнулся брат.

– Что ты имел тогда в виду? Только откровенно.

– Дурак был, дураком и остался... От обиды и злости. На себя, на власть. Мне есть что тебе откровенно рассказать. Понимаешь...
– начал было Зоря и вдруг замолк.
– Нам пора... Потом...
– сказал он и безнадежно махнул рукой.

Я в недоумении посмотрел на Зорю. Он был бледный и растерянный.

Откровенного разговора не получилось.

Так, не сказав друг другу больше ни слова, мы дошли до дома и разошлись по разным комнатам.

Я принял изрядную дозу снотворного. Нервы взвинчены. В таком состоянии надо еще ухитриться заснуть. Завтра, по словам Роджерса, меня начнут вводить в курс дела.

...Роджерс действительно увез меня с самого утра в пригородный отель. Оставшиеся четыре дня он решил посвятить моей учебе. Я должен был освоить тайнопись и научиться фотографировать «Миноксом». Больше от меня ничего не требовалось. И, как я понял, мне надо интересоваться только одним «объектом» - ученым Фокиным. На занятиях я задал наивный вопрос:

– Как я вам все передам?

– Вас найдут...
– отрезая Роджерс.

«Значит, не сразу...
– подумал я.
– Значит, я еще успею прийти в себя и что-то предпринять».

Но в последний день наших занятий Роджерс неожиданно заявил:

– Обстановка меняется, Вы будете докладывать один раз в месяц.

– Как?!

– Посылать письма на подставной австрийский адрес! Вот он... Запомните...

Потом он объяснил, что на конверте я должен ставить любую фиктивную фамилию и фиктивный адрес отправителя, но имя при этом всегда должно быть одно и то же. Тайнопись необходимо выполнять с помощью химических копирок, этому меня обучили как теоретически, так и практически. Затем были обусловлены шифры - начало и конец письма.

Наконец наступило время моего отъезда. В этот день, вернее в оставшиеся полдня, предстояло много неотложных дел. Наконец и с ними покончено. Мы с Роджерсом уселись в кабинете. Зоря в соседней комнате заканчивал упаковку вещей.

– Итак, - заговорил Роджерс, - вернемся к нашему главному вопросу еще раз. Нас интересует все, что связано с доктором Фокиным. Все до мелочей. Повторяю, до мелочей. Конечно, нас интересует основное: последние достижения в области лазерной техники и ее применение в военных целях, особенно в космосе. Но мы понимаем, что для вас эта задача будет, пожалуй, непосильной. Ее будем решать, так сказать, в комплексе. Вам же нужно подготовить необходимую для этого почву. Итак, конкретно, о чем идет речь? Нас будет интересовать, чем увлекается Фокин, его привычки, изъяны в характере. В чем он нуждается, о чем мечтает, чем особо дорожит. Где и как проводит время. Взаимоотношения в семье. Есть ли у него любовница и кто она. Работает ли он с документами дома, Посмотрите, имеется ли в квартире сейф. Ездит ли в командировки и куда. Как часто. В разные места или в одно и та же. Больше внимания уделяйте его сыну. От него можно узнать о Фокине немало. Охота и рыбалка - хороший повод для укрепления дружбы. Подарите ему вот этот спиннинг. Редкая вещица. Будет доволен. Запоминайте все, о чем будут они говорить между собой, особенно когда речь пойдет о работе Фокина. Теперь о жене Фокина. От нее при благоприятных условиях можно узнать, что волнует мужа. Какие он испытывает трудности и неприятности в работе. Если получает награды, то за какие разработки. Постарайтесь узнать, в чем особо нуждается она. Женщины, как известно, любят модно одеваться. А это нелегко. В Москве, если потребуется, вас обеспечат сертификатами. Можете купить интересующую вещь и, разумеется, скажете, «достали по блату». Намекните, что вы имеете возможность и дальше доставать дефицитные товары - и для нее, и для ее мужа, что особо важно. Заставьте почаще обращаться к вам. Начните оказывать больше внимания их семье. Ненавязчиво, но обязательно поздравляйте с разными датами. Короче, надо больше расположить их к себе, не вызвав при этом подозрений. Понимаете?

– Да...
– коротко ответил я и подумал: «Бедные Фокины! Они и не подозревают, что их ожидает».

Роджерс посмотрел мне в глаза. Сейчас это был не рубаха-парень, а хозяин, диктующий свои условия. Рядом со мной сидел, если точно определять, товарищ по работе. Он не просил, не приказывал... Он объяснял.

– Теперь о Марине. Ваша дочь должна выйти замуж за Виктора Фокина.

– Разве это от меня зависит?
– удивился я такой постановке вопроса..

– Зависит, дорогой Алексей Иванович. Зависит. Должно зависеть. Для нас это очень важно. Для вас тоже. Здесь все для тайнописи.
– И Роджерс передал мне тюбик зубной пасты «Поморин». В ответ я понимающе кивнул головой.
– Остальное вы знаете. Итак, лиха беда - начало, - закончил он.