– Мест много… Но работа не отпускает… Никак не получается оторваться от дел… – осторожно ответил Джеймс Дин.

– Это да… – согласно кивнул Алан. – Но иногда желание посмотреть мир приходит так неожиданно… Сегодня еще и не думаешь о том, чтобы все бросить, а завтра уже сидишь в самолете… Тебе обязательно надо посмотреть мир, Джеймс! Обязательно!

Левандовски в упор посмотрел на своего собеседника.

– Да? – также в упор посмотрел на него Джеймс.

– И хорошо бы отправиться в путешествие без долгих сборов. Не заезжая домой! – опустив глаза, сказал Алан.

Это было почти прямое предупреждение.

– И знаешь, я хочу подарить тебе одну вещь, совершенно необходимую для путешественника… – сказал Алан и подал ему длинный бумажный сверток. – Только, прошу тебя, не разворачивай это сейчас. Посмотришь потом, в гостинице. Пусть это будет сюрпризом… Неожиданности так украшают жизнь… Ты не находишь?

Предупреждение Алана Левандовски спасло Аркадия от ареста. Как потом ему стало известно, агенты голландской контрразведывательной службы ждали его и дома и в офисе. И даже в ресторанчике, где он имел обыкновение завтракать по утрам.

Но он не появился у себя дома. Он не пришел в офис фирмы, которую возглавлял. Конечно, он не спустился к завтраку ресторан. Он вообще не поехал в Роттердам. Как и рекомендовал ему сотрудник научно-исследовательского отдела МАКПЭ Алан Левандовски, он неожиданно отправился путешествовать.

В пакете, который Аркадий развернул в гостинице, находился изготовленный триста лет назад в Дамаске булатный кинжал. Со всеми необходимыми для пересечения границ документами.

Через два дня после той встречи он был в Москве.

Он успел уехать в Венгрию, а, оттуда – в Россию. Здесь, он был встречен недовольством руководства, возможно обоснованным. Как больше не представляющий в связи с дешифровкой интереса для внешней разведки, он был запрятан в одну из провинциальных областей за Уральским хребтом.

К счастью, ему удалось выхлопотать место в управлении, которое располагалось в его родном городе.

Серебристый асфальт убегал в ночь.

Подполковник Стеклов прислонился спиной к стальной стене маленькой передвижной тюрьмы, вытянул натруженные за ночь ноги и впервые за несколько часов расслабился.

Молчали и его спутники. Только из угла, рядом с водительской кабиной, где сидел Павел Сергеевич Папас, пару раз донеслось тихое бульканье.

Полковник сидел, думал, вспоминал. Не что-либо конкретное. А так – что само забредет в голову. Непонятно почему, вспомнил про грибную охоту.

В августе, когда в березовых колках начинала летать паутина, и из-под земли вылезали грибы, вся Каланчевка выходила на тихую охоту.

Какой это был прекрасный повод отправиться всей компанией на целый день в степь!

Как будто предчувствуя скорое расставание, осенью последнего школьного года, они ходили за город едва ли не через день.

Лучше всех собирал грибы Костя Шторм. Неплохо получалось и у Аркадия. Очень старалась, но все-таки отставала от них Сонька Кальварская. Почти никогда ничего не находил Паша Папас.

– Да, что они от меня прячутся что ли? – вскипал он, заглядывая в полные корзинки своих друзей, когда у него самого на дне плетенки сиротливо лежали две маленькие сыроежки с обломанными шляпками.

Пробродив пару часов по березовым рощицам, они раскидывали где-нибудь на опушке захваченную Сонькой скатерть, выкладывали из приготовленных мамами пакетов вареные яйца, домашнюю колбасу и огородные – не тепличные! – помидоры. Выставляли купленные в тайне от мам две-три бутылки красного грузинского «саперави» и начинался пир.

Они, смеясь и, перебивая друг друга, рассказывали смешные истории, случившиеся с ними или их друзьями и родственниками. Иногда правдивые. Иногда выдуманные. Паша и Костя ходили на руках. А сухой и жилистый Аркадий выше всех, словно африканская обезьяна взбирался на взметнувшиеся в синеву березы.

Часто играли в футбол. Двое на двое. И как ни удивительно, больше всего голов приходилось ни на долю могучего Паши, ни атлетически сложенного и хорошо натренированного танцклассом Кости, ни на верткого и хваткого Аркадия, а на долю загорелой, быстрой и хитрой в игре, Соньки.

Набегавшись, падали спинами на упругую траву и на них опрокидывалось степное небо. В его живой, дышащей синеве таяли легкие, как детские мечты, облака, и, высматривая невидимую мышь-полевку, описывал геометрически ровные круги черный ястреб.