Шрифт:
Она вернулась к двери в комнату, обдав меня запахом сладких духов и мыла:
— Ты как, цел?
— Ага. Я искал туалет.
— Вон там, — она указала взглядом в другой конец коридора. — Как ты себя чувствуешь?
— Дерьмово.
— Ну да, и выглядишь так же.
— Спасибо. Ты тоже.
Она улыбнулась:
— Ты очень мил, — побарабанила пальцами по дверному косяку.
— Как и твои духи. Они как-нибудь называются?
— Ага. «А ну-ка пропусти», — она уже закрывала дверь. Я пробежался пальцем по ее руке, вверх, под рукав футболки.
— И майка твоя мне нравится.
— Спасибо, — она убрала мою руку. — Хочешь, подарю?
— А как же.
— Тебе она, наверное, будет маловата.
— Проверить можно только одним способом. Снимай ее.
— По-моему, я выгнала не того кобеля.
— Ничего не могу поделать. Я фанат Джеймса Брауна. Он играет огромную роль в моей личной мифологии.
— Не рассказывай. «Night Train» [217] уже давно по радио крутили, когда ты первый раз с девушкой переспал.
217
Один из знаменитых хитов Джеймса Брауна.
— Я тогда слушал «Go-Gos». [218]
— Думаешь, я тебе поверю?
— На самом деле я все еще девственник.
— Ты перевозбудился, весь горишь. Иди-ка обратно в постель.
— Я не хочу спать.
— Нет, хочешь.
— Но не в детской.
Она пришла в замешательство:
— Он разместил тебя в детской?
Я сунулся было в дверь по направлению к ее кровати под розовым покрывалом:
— Вот эта койка вроде поуютнее.
Она преградила мне путь:
218
Популярная рок-поп-группа.
— Когда вся передняя спинка будет в твоих мозгах, какой уж там уют.
Я подался назад:
— А где сейчас твой муж?
Она указала на дверь в середине коридора:
— Он сейчас в ауте.
— В ауте? Не слышал этого выражения со времен Алтамонта.
— Ну, я, вообще-то, расставшееся с иллюзиями «дитя цветов» — сам знаешь, что это такое.
— Да ты никогда среди «детей цветов» не была.
— Верно, не была. У меня все время уходило на то, чтобы отгонять молодых и озабоченных, вроде тебя.
— Я уже не молод.
— Это видно. Я тоже.
— Ну так почему бы нам не открыть бутылочку «джеритол» [219] и не устроить вечеринку? — Ты что, так сильно хочешь умереть?
— Именно. Я Чарльз Бронсон [220] рок-н-ролла.
— Ага, ну да, а я тогда — Грета Гарбо. Так почему бы тебе не сделать нам обоим одолжение и не свалить отсюда на хрен?
— Гарбо никогда так не выражалась.
Она улыбнулась:
— У тебя ширинка расстегнута.
219
«Geritol» — марка газированной воды с витаминами и железистыми добавками.
220
Charles Bronson — известный американский актер, снимался в основном в вестернах.
Как же, так я и купился на это, еще чего!
— У меня она всегда нараспашку.
— Знаю, — и она закрыла дверь.
Я посмотрел на ширинку — она действительно оказалась расстегнута, мой рычаг был у всех на виду. Надо же, а я и не знал. Наверное, он забавно «иллюстрировал» мои попытки изобразить напор. Не потрудившись застегнуться, я хладнокровно направился по коридору, представляя себя Ивом Монтаном.
Минутой спустя я стоял перед унитазом, руки в боки, отливал, рисуясь — и тут послышались их голоса.
— Ты, гребаная вонючая блядь!
— Нет, Деннис! Милый, ну пожалуйста…
Громкий звук тяжелой оплеухи.
Дверь распахнулась, ручка ударила в стену. Шаги — кто-то бежал по коридору. Голос Денниса: «А ему я яйца оторву!».
Вся моя рисовка испарилась, а сердце мгновенно провалилось в пятки. Засовывая свой инструмент в штаны, я осторожно выглянул.
Коридор был пуст, но дверь спальни Денниса была открыта. Он был там, выдвигал ящики комода, лихорадочно искал что-то.
Я вышел и увидел Шарлен — она была в своей комнате; подперев рукой подбородок, изучала саму себя на телеэкране. Увидев меня, она отчаянно замахала мне рукой — назад, назад.
Я услышал щелчок взводимого курка, оглянулся и увидел Денниса в дверях его спальни.
Обеими трясущимися руками он держал никелированный «магнум-357», и в своих мешковатых жокейских шортах был похож на рассерженного ребенка — малыша с рельефными подкожными рубцами, вздымающимися на обоих предплечьях, как вздымаются Анды в Чили. Дуло смотрело на меня, а вот его взгляд словно выискивал что-то такое, чего здесь не было.
— Что она тебе сказала? — спросил он.
— Деннис, нет! — вскрикнула Шарлен. — О Боже…