Шрифт:
— А лампочки зачем?
— Темнота! — протянул Павка. — Да знаешь, сколько они нам птенцов выведут? Подумают, что день продолжается, вот и будут нестись. Так они только днем несутся.
— А радио? — не сдавался я, поражаясь все больше и больше. — Радио для чего?
Павка усмехнулся:
— Радио для приманки. Вроде охотничьего манка. Заведем пластинку с соловьем — тьма-тьмущая налетит.
Всю первую половину марта мы бились над сооружением птичьего общежития. А во второй половине с помощью пожарной лестницы водрузили его на здоровенное дерево.
— То-то налетят! — радовались мы с Павкой, выглядывая птичьи стаи.
Но птицы почему-то облетали свое общежитие стороной.
— Ничего, — утешал меня Павка. — Вот я сейчас соловья включу, валом повалят.
Павка включил проигрыватель, и в птичьем общежитии запел соловей.
Увы, и ему не удалось заманить сородичей.
— Понял, понял! — закричал я. — Они думают, что общежитие уже заселено...
— Нет, — поразмыслив, возразил Павка. — Тут дело в другом: привыкли эти птицы жить по старинке, в своих гнездах да в несовершенных дуплянках, вот и не летят к нам. Счастья своего не понимают. Отсталые все-таки существа.
И Павка, безнадежно махнув рукой, глубоко задумался. Над чем? Не знаю. Может быть, над искоренением древних инстинктов у пернатых.
Что касается меня, то я плюнул на Павкины затеи и пошел мастерить обыкновенный скворечник — без сюрпризов.
НЕОБЫЧНЫМ СПОСОБОМ
Всему виной закон притяжения, открытый ученым по фамилии Ньютон.
Благодаря ему, то есть закону, бумажный голубь, пущенный Павкиной рукой, не умчался в космическое пространство, а приземлился на моей парте. Я понял, что голубь прилетел неспроста. Тут же распотрошил его и прочел:
АКВАП АКИРВЭ ЫНЕСАПСЫМ. Буквы Э и Ы натолкнули меня на мысль, что это по-якутски. Но я в голову не мог взять, между какими двумя уличными драками Павка успел овладеть языком одного из северных народов нашей страны. «Наверно, по ночам учил», — решил я и тем же способом послал Павке ответную голубеграмму: «Переведи по-русски».
Перевод, доставленный той же почтой, несколько озадачил меня. Он заключал в себе только одно слово: «Балда».
Я углубился в размышление, стараясь докопаться до смысла, но тут прозвенел звонок, и ко мне подошел Павка.
— Ну как, понял? — спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
— А ты в каком направлении читал? — усмехнулся Павка. — Наверно, слева направо?
— Конечно, как все люди, — сказал я.
— Вот именно, как все! — передразнил меня Павка. — А ты попробуй не как все, а наоборот.
Я попробовал, и у меня вышло: «МЫ СПАСЕНЫ ЭВРИКА ПАВКА».
— Эврика, это что? — спросил я. — Твой новый псевдоним?
— Псевдобалда! — съязвил Павка. — Эврика — это открытие.
— Что же ты открыл?
— Ничего особенного, — самодовольно улыбнулся Павка, — всего только двадцать первую страницу журнала «Юный техник». Но эта страница знаешь чего стоит?
Я не знал.
— Целой энциклопедии, — сказал Павка. — У вас магнитофон в порядке?
Павка — как ветер. Никогда не знаешь, в какую сторону он подует. Все смешалось в моей голове: «Наше спасение... Павкино открытие... Магнитофон...»
— При чем тут... — начал было я, но Павка не дал мне договорить. Он, как фокусник, выхватил из-за пазухи журнал «Юный техник» и сказал:
— Читай!
Я прочитал и ахнул. «Можно ли учить уроки... во сне?» — спрашивал журнал и тут же отвечал: «Можно. С помощью магнитофона». Дальше рассказывалось о технике этого дела.
— Только тс! — предупредил меня Павка. — Никому ни слова. Представляешь, как мы их всех завтра огорошим? — Он кивнул на ребят и добавил: — Такой сюрпризик преподнесем...
После уроков мы пошли ко мне.
— Так... Что у нас по истории? — деловито осведомился Павка, когда мы сели за стол и разложили учебники.
— Славяне.
— По литературе?
— Стихотворение Никитина «Степь».
— Ну а по естествознанию я сам знаю, — самодовольно сказал Павка. — Три состояния воды.
Мы включили магнитофонную приставку, вооружились учебниками, и запись началась. Первым записывался я.
— В одиннадцатом веке, — бубнил я, — у славян уже были бояре... В одиннадцатом веке у славян уже были...
— Стихотворение Н. Никитина, — забасил Павка, когда я расправился с боярами. — Называется «Степь». «По всей степи ковыль... По краям туман... Далеко, далеко от кургана курган». «По всей степи ковыль... По краям туман... »