Потом какая-то сила потянула меня в окно как на веревке, хоть я того и не хотела. Бороться было бессмысленно, я вылетела прямо сквозь стекло, и подо мной далеко внизу засветился огнями огромный вечерний город. Это было странно и в то же время привычно, как будто я всю жизнь летала как птица, и никто меня не видел.

Невидимая властная сила уносила меня куда-то как осиновый листок. И все смешалось, и перевернулось небо, и закружились звезды, сворачиваясь в гигантскую воронку, и я падала в нее с восторгом и ужасом.

**********************************************************

**************************

Я открыла глаза. Надо мной сидел смуглый и остролицый, чем-то отдаленно знакомый человек. Взгляд у него был пронзительный, такой, что я съежилась.

— Кто вы?!

— Не бойтесь меня, — сказал он тихо и как-то вкрадчиво, — вам уже лучше?

— Вы доктор?

— Считайте, что так.

— А где Лесли?

— Сейчас придет.

Не нравилось мне все это. Я огляделась. В узкое окошко заглядывало солнце, под потолком висели клетки с птицами, на столе стоял чайник, закуска и несколько распечатанных бутылок. Гость не сводил с меня внимательных глаз.

— Почему вы так смотрите, — спросила я настороженно.

— Я никогда не видел такой красивой женщины, — сказал он печально, — мне очень жаль вас.

Я испуганно потрогала свои волосы, мне все казалось, что меня побрили налысо. Я никак не могла отделаться от увиденного кошмара.

— Почему вам жаль меня?

— Потому что вы заслуживаете лучшей участи, прекрасная Юлиана.

Я вздрогнула, меня уже тысячу лет никто не называл моим именем.

— Откуда вы знаете?!

— Я знаю всю вашу историю.

— Вы?!

— Я не мог вам помочь. Мы все бессильны против Висконти.

— Боже…

Я всмотрелась в этого человека: если постричь его волосы, округлить щеки, убрать мешки под глазами и надеть на него холщовую рубаху, то он будет очень похож на брата Осипа из Приюта.

Вот где я его видела! Он почти ни с кем не разговаривал, кроме Святого Робина, но иногда предсказывал будущее по руке или просто по глазам. Я почему-то боялась его острых черных глаз и никогда к нему не подходила. Потом сестра Мартина шепнула мне, что это сам Алигьери, колдун из Стеклянного Города. Я еще удивилась, что он делает в таком святом месте, как Приют. Она сказала, что отец Робин исправляет даже таких, как он! Отец Робин!

Он смотрел на меня с жалостью, этот проживший долгую жизнь и всего повидавший, словно вырубленный из темного дерева, колдун. Он и не догадывался, наверно, что я та самая рыжая, маленькая прачка из Приюта, которая шарахалась от него за три версты.

Я села, в глазах потемнело от слабости, но скоро все прошло.

— Это вы помогли Лесли бежать из Серой Башни?

Алигьери усмехнулся.

— Кое-что я все-таки могу.

Он провел рукой мне по лбу и незаметно снял тупую головную боль, с которой я уже давно смирилась как с неизбежностью, потом стряхнул руку словно от грязи и вздохнул.

— Нельзя так долго спать, моя красавица!

Наконец появился Лесли с корзинкой, полной всякой снеди и бутылок. Он увидел меня и, похоже, не поверил собственным глазам.

— Ты очнулась?!

— А что? — удивилась я такому вопросу, — я очень долго спала?

— Как тебе сказать… — Лесли поставил корзину на стол и присел на табуретку, — больше двух недель.

— Двух недель?! — я повернулась к Алигьери, — это правда?

— Ничего страшного, — сказал он, — так бывает при сильных потрясениях. Рано или поздно вы очнулись бы сами. Я только немного ускорил события.

Я вспомнила огромную воронку, в которую меня так мощно засасывало, и тихо содрогнулась.

— Спасибо вам. Вы вернули меня из тяжелого кошмарного сна.

— Зато я имел удовольствие смотреть на вас.

— О чем вы? От моей красоты ничего не осталось. Впрочем, как и от моего имени, и от моего титула… Лучше скажите мне, как поживает наш новый король?

— Прекрасно поживает, — усмехнулся Лесли, — у него армия и могучие союзники, он ни с кем не считается и наводит свои порядки. Сотни голов уже полетели, и это еще не конец.

Мой сон оказался очень похожим на правду.

— Ты считаешь, что он слишком жесток? — спросила я с тревогой.

— Я считаю, что Лесовии сейчас только такой король и нужен.

Я встала с постели. Движения мои были замедленными и вялыми, голова кружилась. Я умылась на кухне, чем очень удивила старуху-хозяйку, потом вернулась на чердак и села к столу.

— Налейте мне вина. Не жалейте. До краев!

За окном стоял солнечный апрель. Таял последний снег, текли ручьи, воробьи купались в лужах, лопались на деревьях почки…