сидел по очереди и подпитывал его открывшуюся бездну. Чаще, конечно, сам Леций. Он

ласково клал ему руку на плечо и даже гладил его по голове. И это было ужасно, потому что

Йон сам предпочитал делиться энергией и не представлял себя на месте бедного котенка, а

уж тем более, такого откровенного паразита! И у него даже язык не шевелился, чтобы

объяснить им, что не всегда он в таком состоянии, а довел себя до этого умышленно.

– Когда ты с ним поговоришь? – услышал он из-за двери.

– Когда очнется.

– Слушай, он нас семерых замотал. Не вздумай брать его на Пьеллу. Хватит с нас и Энии.

– С чего ты взял, что я собираюсь его брать?

– Не слепой. Вижу. И прекрасно знаю твою манию – тащить любое чудище на Пьеллу.

Правда, я надеюсь, что Лаорм будет последней твоей выходкой.

– Помолчи лучше. Йон уникальный мальчишка. И не его вина, что он такой.

– Я его не обвиняю. Мне просто не нравится твое настроение.

– Какое настроение?

– По-моему, ты забыл, зачем мы здесь.

– Я помню, Миджей.

– Он помнит! Ты даже не интересуешься, что сообщает Ондра! Тебя вообще не волнует,

что творится с пирамидой. Никакого излучения там нет как нет. Никакой «розовой сирени».

Чем умиляться на мальчишку, лучше б спросил, как он это делает.

– Да дай ты парню выспаться!..

– 345 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 3 – Мать Медуза

Голоса удалились. Йон сел, свесив ноги, и долго искал в темноте ботинки. В душе стало

как-то пусто. Ничего он от Леция и так не ждал, они были как день и ночь, несовместимы.

Он бы и сам с ним никуда не полетел, но он был разочарован, что и тому нужна всё та же

«розовая сирень». Как Ящеру, как Пронырам, как всем остальным. И вот почему он его спас.

Жаль. Хотелось вспоминать это как сказку. Но всё оказалось гораздо проще.

Замок спал. Впервые вставший на ноги Йон медленно обошел свои владения. Убедился,

что Сочинялы его все живы, Умники и Крохи спят спокойно, пра-пра-дедушка свернулся

калачиком в красном кресле, дети облепили спящую Блошку… И так их стало жалко, что

комок к горлу подкатил.

«Прыгуны уйдут, - подумал он, - Жабоиды вернутся. И Хищники тоже. Надо со всеми

заранее разобраться, чтоб другие не совались. Если кто Чумы еще не боится, то пусть узнает,

какое он чудище. Чудище и есть, правильно этот бородатый сказал: «Синор Тостра

отдыхает!».

Во дворе горел костер. У костра сидел Леций Индендра в единственном числе и

задумчиво смотрел на огонь. Йон накинул одеяло, вышел и сел напротив. Им давно пора

было поговорить. Пора. Но оба почему-то молчали.

А когда заговорили, то не о том: что дождь моросит, что дрова мокнут, что сгоревшие

газонокосилки надо выкинуть со двора… и снова надолго смолкли. И ни слова про

пирамиду.

– О чем ты думаешь? – спросил Йон.

– О грустном, - вздохнул Леций.

– О чем о грустном?

– Да как тебе сказать… я люблю женщину. А она любит Льюиса Оорла.

Ох, уж этот бешеный красавчик, Льюис Оорл! Неужели все женщины тупеют, глядя на

него?

– И я, - признался Йон, - люблю женщину. А она любит Льюиса Оорла.

– Вот видишь, как мы с тобой похожи, - усмехнулся Леций, - даже больше, чем я думал.

Мистика какая-то… Может, ты и правда мой сын?

– Ты же знаешь, что нет, - вообще-то растрогался Йон и даже потупился, - я из другого

теста.

Леций просто помрачнел от этого и напряженно о чем-то задумался. Тихо капал дождь.

Одеяло с одной стороны промокло, а с другой – разогрелось от костра. Лицо горело, затылок

мерз. Пора было заканчивать этот бессмысленный разговор.

– Я знаю, что тебе от меня нужно, - сказал Йон с подавленной болью, - «розовую

сирень». Я скажу тебе секрет, так и быть. Я только не понимаю: тебе-то она зачем? Ты сам –

солнце! Неужели тебе своей энергии мало?

– Мальчик мой, - взглянул на него Леций блеснувшими голубыми глазами, - при чем тут

«розовая сирень»? Это чисто технический вопрос. Мы всё равно его решим. Мне нужен ты.

Как-то мы связаны с тобой, ты разве не чувствуешь? Я чувствую. И я не знаю, как тебя