историю, Аггерцед.

– Ну да!
– кивнул он насмешливо, - и кто-то из великих передумает сводить счеты с

жизнью оттого, что ты погибла, и наворотит дел, и потому-то все и погибнут. Так?

– Тебе смешно?

– Знаешь, я тут потолкался за пару лет. У вас народу куча! Одной дамой больше, одной

меньше. Можно одну и украсть для прекрасного будущего!

И он очень крепко прижал ее к себе. И шар вокруг них завращался.

Увы, он оказался прав. В далеком будущем ее родная планета оказалась пуста. Мало того,

она была вся погружена во льды и снега. Совершенно невыносимый холод обрушился на

них, как только дверь шара приоткрылась.

– Н-да, - заметил Аггерцед, высовываясь, - похолодало.

Если бы не это, они бы, конечно, побродили по планете и посмотрели, что с ней

произошло. А так – пришлось просто сбегать. Эеее не могла поверить, что это ее родная

Гарооо, прекрасная, теплая, ухоженная и вылизанная планета, красавица и жемчужина

галактики. Что же с ней случилось, и куда делся ее гармоничный народ? Похоже, она

сменила орбиту. Или что-то случилось не с планетой, а с солнцем. Но поскольку была еще и

ночь, на солнце взглянуть было невозможно.

Шар исчез, бросая их на произвол судьбы, и стало совсем темно. И вообще-то страшно.

– Держись за меня, - уверенно говорил Аггерцед, - ты уже разок прыгала со мной, так

что ничего невозможного нет. Вот умница. Еще пять минут, и мы на Пьелле. Не дрожи, моя

прелесть. С таким мужиком не пропадешь!

Законы физики рушились. Они пронзили время, потом пространство. «Наверное, любое

разумное существо, - подумала она падая, - должно получить когда-нибудь такую

возможность. Иначе, к чему тогда развитие? Это будет просто и естественно, как дышать.

Мы будем хозяевами существования». И она не стала удивляться.

На планете Пьелле стояла поздняя весна или начало лета. Приемлем был и воздух, и

гравитация, и цвет неба и зелени. Позади плескалось бирюзовое море, впереди стояло

изумительное творение деревянного зодчества - совершенно несимметричный и стильный

дворец из темного и светлого дерева со сверкающими огромными окнами в форме капель.

Его окружали высокие вековые сосны.

Аггерцед просто осел на плиты набережной с недоумением и детской обидой на лице.

– Я что… на Шеоре? Куда это мы попали, Эя?

– Куда попали, туда попали, - вздохнула она, - по крайней мере не холодно.

В общем-то здесь было неплохо.

– 352 –

КНИГА 5 – ЗАВЕЩАНИЕ МАЛОГО ЛЬВА. Часть 4 – Праздник Возрождения

– Ничего не понимаю… ошибиться планетой - это уже слишком. Это только тупой дядя

Ол может… Куда нас заслали твои временщики? В какой хотя бы век?!

Мимо деловито прошла целая толпа красивых, статных мужчин, преимущественно

рыжих и белокурых, и направилась во дворец. Помнится, Аггерцед утверждал, что на Пьелле

живут уроды.

– Мама… - пробормотал он.

Он был слишком устал после прыжка, поэтому сидел, обнимая коленки, тяжело дышал и

моргал беспомощными голубыми глазами. Потом мимо просеменил действительно урод,

карлик с кривыми ножками, и Аггерцед несказанно этому обрадовался.

– Эй! Приятель!
– окликнул он его по-аппирски, - ну-ка сбавь обороты!

Эеее напряглась, практики в аппирском языке у нее было мало. Аггерцед заставлял ее

повторять без конца весьма ограниченный набор фраз, как-то: «Я тебя люблю», «Я тебя

обожаю», «Ты самый красивый», «Я твоя жена», «Поцелуй меня в животик» и тому

подобное. Так они развлекались дней пять, пока готовилось их временное перемещение.

Карлик остановился и фыркнул.

– Аппир льву не приятель!
– заявил он нагло, кто бы мог ожидать от такого коротышки!

– Ого… - Аггерцед уставился на него с любопытством исследователя, - львов, значит, не

любишь?

– А кто вас любит?

– Даже так? Интересно! Это вообще-то Пьелла?

– Пьелла, - посмотрел на него как на идиота карлик, - и не ваша, а наша.

– А какой год на дворе?

– Пьяный что ли? Шестьдесят девятый.

– Фу-у-у, - с облегчением выдохнул Аггерцед, - а вот это, вот это что?
– указал он на

шедевр деревянного зодчества.

– Дворец Миджея Конса, - поморщился карлик, как будто этот шедевр был безобразен.