— Вы ведь родом не из этих мест? — поинтересовался священник.

— Да, я из Шропшира.

— Из Шропшира? — удивлённо переспросил Бертран. — Значит, мы с Вами земляки. Род де Фарденов Вам ни о чём не говорит?

— Боюсь, что нет, — смущённо улыбнулась она. — Я была несмышлёной девчонкой, ненамного старше Мэрилин, когда вышла замуж и уехала из дома.

— У Вас там остались родственники?

— Да. Брат.

— Так попросите его помочь с браком Джоан. — Он сам боялся себе признаться, что рад снять своих плеч заботы о судьбе самой младшей девочки из рода Форрестеров.

— Боюсь, Артур ничем не сможет нам помочь, он, как и мы, едва сводит концы с концами, — грустно улыбнулась Эмма и сочла нужным добавить: — Моя просьба Вас ни к чему не обязывает, я не хочу обременять Вас, но при случае…

Бертран рассеянно кивнул и сел в седло. Нужно было подготовиться к службе. Честно говоря, он надеялся увидеть Эмму Форрестер в церкви. И она действительно пришла, скромно заняв место по левую руку от Мэрилин. От этого Бертрану стало спокойнее, даже пришла уверенность в том, что чаша страданий на этот раз минует этот край и война будет быстротечной. Дай Господь мира этим людям и помоги этой женщине, трепещущей за три детские жизни!

С трудом поднимая ноги, Сайрас боролся с затвердевшими комьями земли. Быки устали, и, давая им отдых, хозяин шёл рядом. Ветер надувал на его напряженной спине рубаху из грубой ткани, предательски холодил ноги в заштопанных чулках и дырявых башмаках. За повозкой плелась Мейми в высоко подоткнутой юбке, завернувшись от непогоды в веяльную сетку. За её плечами, завернутый в тряпье, временами попискивал младенец. Она шикала на него и упрямо шла вперед, вслед за мужем.

До дома было недалеко, но Сайрас устал и вынужден был остановиться, чтобы немного передохнуть. Его жена присела на землю и, расстегнув кофту, начала кормить ребенка.

— Снегу что-то маловато, не к добру, — вздохнула Мейми, взглянув на унылую череду полей, простиравшихся до горизонта.

— Так ведь во второй раз так. Помнишь, в год, когда умерла старая Габи, снега совсем не было. Тепло было, зерно проклюнулось — а тут и мороз прихватил. Почти всё подчистую замерзло, страшный был голод. Дай Бог, чтобы это цело осталось!

По полю к ним прибежала запыхавшаяся босоногая Присси.

— Дядя Мет заходил прощаться, говорит, на войну уезжает! — выпалила она и со всего размаху плюхнулась на землю.

— Час от часу не легче! А я-то думаю, с чего бы сеньор оброк повысил, — поднявшись на ноги, пробурчал Сайрас. На краю поля он заметил старших сыновей. Как бы и их с собой не прихватил Леменор! — Совсем житья не стало… А помнишь, Мейми, мы с тобой землицу выкупить хотели?

— Да какую землю, самим бы ноги не протянуть! — Покормив ребенка, Мейми встала и торопливо зашагала в сторону деревни.

— Ты куда? — бросил ей вслед муж.

— Да, может, с Метью попрощаться успею — брат, как-никак.

Мейми опоздала: в доме никого не было, только сиротливо поскрипывала дверь.

— Ну, да храни его все святые! — Крестьянка перекрестилась на дорогу и велела Присси: — Ты бы сходила, отнесла чего-нибудь к кресту и молитву прочитала. Дядя ведь тебе он, поди, жалко будет, если не вернется.

— Жалко, — шмыгнула носом девочка. — Только ведь идти далеко.

— Ничего, для благого дела и подалече можно. Ты не о себе и о своих ногах думай, а о нем. Кто ж, кроме нас, за него перед Господом-то заступится? Никто ведь не скажет: «Мол, был человек хороший, не разбойничал, не злословил, возьми ты его, Боженька, под свое крыло».

— А что, дядю обязательно убьют, да?

— Да что б тебя! — замахнулась на неё мать и, отвернувшись, всплакнула. — Ты за здравие молись, слышишь! Один он у нас защитник остался, случись что — и нам ведь в гроб. Сама видишь, житья нам не стало, со всех сторон обложили, ироды!

— Я схожу, мама, прямо сейчас схожу, — серьёзно сказала Присси и достала из-под лавки башмаки на деревянной подошве. — Будь спокойна, мамочка, я упрошу Бога, чтобы дядя вернулся.

Мейми промолчала. Хорошо, если вернется. Как они будут без него? Он у них единственная опора, без него бы по миру пошли. А так то зерна на посев принесет, то пшеницу в муку разрешит бесплатно перемолоть… Он ведь обещал себе домик построить и позвать её хозяйничать. В свой домик на своей земле. Племянников он любит, глядишь, пристроил бы куда. А она-то мечтала овец развести, шерсть продавать… Верно говорят: не загадывай наперед.