Шрифт:
* * *
Лужицы — как цинковые миски.С крыш, с деревьев, с проводов течет.По камням дожди, как машинистки,Отстучали годовой отчет.На ходу влетают мне за воротДва кленовых солнечных листка.Это осень оставляет город,Вдоль дорог бегут ее войска.И вослед уйдут последним взводомБелые листки календарей,И воскликнут люди: «С Новым Годом!»Чтобы стать еще на год старей.Облетают мысли с каждым шагом.Прохожу по скверам не спеша.Скоро выйдет к миру с белым флагомПеремирье заключать душа. * * *
Каштановым конвоемОкружено окно,И вся земля запоемПьет красное вино.Мой голубой автобусУходит на бульвар.Как мне понятна робостьЕго туманных фар!Он весь как на эстраде,Под рыжей бахромой.И люди в листопадеНе ходят по прямой.От парка и до паркаОн ветрами несом.И осень, как овчарка,Бежит за колесом. * * *
День отступит, тьма поборет,Выйдут звездные полки…С Новым Годом, старый город!С Новым Горем, земляки!Тот повесится в уборной,Этот бросится с моста,У кого-то ночью чёрнойВынут дуло изо рта…Кто еще нас объегорит,Счастье новое суля?С Новым Годом, старый город!С Новым Голодом, земля!За далекой переправой,Может, бросим якоря,Где-то проволокой ржавойПовстречают лагеря.Не повесят, так уморят,Не леса, так рудники…С Новым Годом, старый город!С Новым Горем, земляки! * * *
Кончается ночь снеговая,И крыши всплывают грядой.Звезда над дугою трамваяДрожит Вифлеемской звездой.Ночь канула, с места не тронувДвухтысячелетней канвы,И где-то с вокзальных перроновВыходят седые волхвы,И елка в окне магазинаВ плену золотого дождя…Но старые три господинаУшли, никого не найдя.* * *
Млечный путь осел на колею.День жесток, а ночь еще жесточе.У столба дорожного стоюЗа колючей проволокой ночи.Так же будет сотни лет спустя.Ни один не вырвется из клетки.Так же будут наклоняться ветки,Первобытным ужасом хрустя.Кто мы? Для чего мы и откуда —Проволокой звезд обнесены?Говорят, Тебе мы снимся, Будда,Скверные Тебя тревожат сны.* * *
Ты — подброшенная монета,И гадают Дьявол и БогНад тобою, моя планета,На какой упадешь ты бок.Ты летишь! Ты попала в штопор,Не раскрылся твой парашют.Затрещала твоя Европа,И портные твои не сошьют.В торжествующем ураганеГолос Бога уже невесом.Ты в космическом балаганеСтала чертовым колесом.По тебе пробегают танки,И пожар по тебе клубит,И уже отдаленный ангелНад тобой в вышине трубит.Этот день — он настанет скоро!И в последнем огне горя,Разлетятся твои соборы,Министерства и лагеря…Но не слышит земная челядь,Что уже распаялась ось:Что-то мерит и что-то делит,Что-то оптом и что-то врозь…И молиться уже бесполезно,Можно только кричать в небеса:— Зашвырни нас куда-нибудь в бездну,В бездну с чертова колеса! * * *
Памяти дочери
Так ненужно, нелепо, случайноРазлетаются дни, как пыльца.Детский гроб и снега Алленштайна —Вот чему не бывает конца.Там в снегу, как в тумане, как в дыме,Мы по улицам тесным идем.Там короткое выжжено имяНа кресте раскаленным гвоздем.Может быть, мы сидим и понынеТам, в пустом неприглядном кафе,И нам снится — мы где-то в Берлине,Присужденные к аутодафе…Пусть состаримся мы в Сингапуре,Но со всех отдаленных окраин,Через все океанские буриМы пробьемся к тебе, Алленштайн.Наше место за столиком свято!Ты продрогла, я тоже продрог;Ты нам налил, трактирщик, когда-тоЭтой смеси, похожей на грог…Мы к тебе по дороге оттуда…И расскажем мы, сидя в тепле,Как мы наше короткое чудоНезнакомой отдали земле. * * *
Спят на фасаде даты.Перед фасадом щебень.Жил в этом доме когда-тоГофман фон Фаллерслебен.Тесная деревушка.Вывески крыты ржою.Снова судьба-кукушкаТкнула в гнездо чужое.«Deutschland uber alles»Кто-то вписал любовноТам, где в кирпич вплеталисьВыкрашенные бревна.Стремителен и придушен,По улицам и полям,От комнат и до конюшенМетался панцер-аларм.Казалось, обвисли нервы,А он еще истязал!Встал на дороге первыйБронированный ихтиозавр.Горячий, отяжелелый,Он грузно пополз по песку,Сверкая звездою белойНа обожженном боку.И мы, на него глазея,Стояли ошеломленыВ этом страшном музееОкончившейся войны.Когда он пропал за сараем,Ты, обратясь ко мне,Сказала: «Давай погадаемПо надписи на броне!»И как бы в ответ он прямоВырос из-под земли.И мы прочли «Алабама»И в сторону отошли.От океанских закатовДо садика за угломОн небо далеких штатовПронес над своим жерлом.………………………..Так же тускнеют даты.Верно, убрали щебень.Жил в том доме когда-тоГофман фон Фаллерслебен.А мы уже в сотом доме —Маемся кое-как.Нет для нас дома — кромеТебя, дощатый барак!В какую трущобу канем?Кто приберет к рукам?Скоро ль конец гаданьямПо танкам и по штыкам?И черт ли нам в Алабаме?Что нам чужая трава?Мы и в могильной ямеМертвыми, злыми губамиПроизнесем: «Москва».