Вытирая дагу травой, я подошёл к Танюшке. Она подняла потрясённое лицо, пошевелила губами и тихо сказала:

— Я… убила его…

— Он хотел сделать то же самое, — вздохнул я, но Танюшка замотала головой:

— Нет, ты не понимаешь! Я… я радовалась, я кричала такое… Как я могла?!

— Тихо, Тань, тихо, — я прижал её голову к своему животу. А про себя подумал: трое ли их было?

Игорь Басаргин

Порою люди, не желая зла,

Вершат настолько чёрные дела,

Что до таких "блистательных идей"

Не вдруг дойдёт и записной злодей!

Один решил "раскрыть тебе глаза" —

И о любимой сплетню рассказал…

Другой тебя "по-дружески" поддел —

А ты от той подначки поседел…

Придумал третий, что державы друг

Обязан доносить на всех вокруг.

И вот — донёс… За безобидный вздор

Тебе прочитан смертный приговор,

И жизнь твоя приблизилась к черте…

А ведь никто худого не хотел!..

…Порою люди, не желая зла,

Вершат настолько чёрные дела…

* * *

По берегам этого благословенного Гвадалквивира мы уходили на юго-запад почти до вечера — я всё ещё не был уверен, что напавших на нас всего трое. Попутно высматривали место для переправы, но ни фига не находили, зато нашли следы.

Следы обнаружил я. Кто-то спускался к воде и оставил отпечатки на мокрой глине, причём отпечатки обуви, и не самоделки, а именно обуви.

— Сороковка, — определил я. — Мальчишка шёл, шаг широкий… Кеды, что ли?

— Это не кеды — Танюшка нагнулась рядом, — это настоящие кроссы… Смотри, вот, — она указала на след подальше, на котором читалось PUMA, — кроссовки "Пума". Недавний следок. Сыро, а воды в них нету. Минуты какие-то.

— Пошли, глянем, — я осмотрелся, — кто тут у нас шляется.

След, конечно, исчез, но зато было видно примятую траву, а потом этот "кто-то" зачем-то очень неудачно пролез через кусты олеандра. Мы пролезли следом. Я это сделал первым и, пригнувшись, скомандовал Танюшке:

— Куртку надень. Люди тут…

…Лагерь был разбит в долине довольно умело, вот только охранялся очень плохо — во всяком случае, нас на гребне холма ещё не заметили, хотя внизу около шалашей ходило человек десять. В центре шалашного круга горел большой костёр, возле него возились две девчонки. На шестах-подпорках шалашей висело оружие. Но в этом лагере была именно правильность. Правильность, а не умелость. Такие лагеря разбивают, если знают в теории — как, а практики маловато.

— Шесть шалашей, — сказала Танюшка, небрежно стягивая шнуровку. — Около тридцати человек, а смотри, как одеты? Никаких самоделок…

Я кивнул. Это я и сам уже заметил. Новенькие, точно. Хорошо устроились (лучше, чем мои сначала — под навесом-то…), но ещё ничего толком не понимают. И народ толчётся между шалашами просто так, без дела. А главное — всё-таки одежды. Как будто на загородном пикнике… Я вслушался, пытаясь понять, на каком языке там говорят (расстояние было метров двести), и как раз кто-то кого-то окликнул.

Испанский. Местные. Ну да, собственно, чего же я ожидал, какие ещё новенькие могут быть на Гвадалквивире?

— Олег, они, по-моему, на олеандровых ветках шашлык жарят, — заметила Танюшка. Я поднялся на ноги:

— Пошли. Пора останавливать дурачков… Интересно, они английский, французский или немецкий знают?..

…Не представляю, что подумали две весьма симпатичные испанки, когда, обернувшись в очередной раз к костру, обнаружили около него мальчишку и девчонку — диковатого вида, вооружённых, но дружелюбно улыбающихся. Мальчишка указал на подрумянивающийся шашлык и сказал по-английски:

— Нельзя. На этом жарить нельзя, отравитесь… Привет. Меня зовут Олег, это Таня, а вы кто?..

…Двадцать девять испанских скаутов — пятнадцать мальчишек, четырнадцать девчонок — попали сюда пять дней назад вполне обычным образом. То есть — вышли в поход на выходные и пришли сюда. С тех пор они никого не видели, кроме множества животных, на которых потихоньку начали охотиться. И, естественно, терялись в догадках на тему "что происходит".

Обычнейшее дело.

Ну, последний вопрос мы прояснили для них вполне. Испанцы слушали нас всей компанией, неподвижно, открыв рты. Поверили — куда было деваться — хотя некоторые девчонки начали потихоньку плакать, да и мальчишки отчётливо помрачнели. Но в целом