— Для меня очень важно то, что ты поменяешь свой образ ради одного вечера, который мы проведем вместе.

— Выходит, теперь мы с тобой стали еще ближе, — улыбнулась тетушка Либби.

— Вот черное платье с корсетом.

И я вытащила его из кучи костюмов.

— Я его надевала, когда играла Елену, — припомнила тетушка. — Мы тогда ставили Шекспира, «Сон в летнюю ночь». Потом я неделю вздохнуть не могла. А как насчет этого? — спросила тетушка, нахлобучив шляпу ведьмы, не иначе как из невостребованного реквизита к «Волшебнику страны Оз».

— Боюсь, малость перебор, — ответила я.

Потом она отыскала глухое черное платье пуританского покроя.

— Вот это неплохое. Если его укоротить на несколько дюймов, то, пожалуй, будет просто замечательно.

— Думаю, полный отпад, — сделала я ей комплимент.

Вдоль стены под окнами тянулись картонные коробки с надписями «Мужск.», «Женск.», «Детск.».

Я взяла верхнюю коробку с женской обувью и принялась в ней рыться. Чего там только не было! От ковбойских сапог до шлепанцев, от галош до туфель на шпильках.

— Ага, вот подходящие туфельки! В них с черными колготками и в этом платье «Тигель» ты будешь смотреться как…

— Как повзрослевшая Венсди Адамс, [2] — закончила за меня тетя.

— То, что надо! — с энтузиазмом воскликнула я.

Потом мы вернулись домой к тетушке, и пришло время сотворить макияж мечты Рэйвен Мэдисон. До сих пор моими наивысшими достижениями в этой области были советы, которые я давала Беки перед свиданиями с Мэттом.

Теперь, устраивая собственное шоу визажиста, я сочла необходимым избавиться от всех элементов загородного стиля с присущими им пастельными, цветочными и хрустальными оттенками и заменить их кроваво-красными, кислотными и могильно-черными. Работенка меня ожидала еще та, это не Беки консультировать. Мне предстояло превратить тетушку, хипповатое «дитя цветов» во всем, от золотисто-каштановой макушки до пальцев ног, покрытых зеленым лаком, в настоящую царицу ночи.

Пока одна ее рука отмокала в лавандовой воде, я покрывала черным лаком ногти на другой.

— Так, раз время есть, расскажи мне о своем кавалере.

Я обхаживала ее, как профессиональный мастер из салона красоты.

Рассказывая о своем обеде с Девоном, тетушка Либби хихикала, словно мы были лучшими подружками.

— Он не похож ни на одного мужчину из тех, с которыми я когда-либо встречалась. Терпеливый, внимательный. Всегда выслушивает до конца.

— А у тебя есть его фото?

— Да у нас было всего одно свидание. Кроме того, он не любит фотографироваться.

«Любопытно», — подумала я.

Пока тетины ногти подсыхали, я припорошила ее лицо, тронутое солнцем, легчайшей белой пудрой, придающей бледность, подвела глаза, заострив их уголки, на веки наложила могильно-черные тени, не поскупилась на тушь для ресниц и в качестве завершающего штриха накрасила губы вампирской помадой кровавого оттенка.

Далее последовали кружевная тесьма на шею, серьги в виде роз и массивные черные браслеты, после чего я застегнула молнию на ее только что подшитом платье.

По завершении операции я быстренько достала свои клубные одежки и уединилась в тетушкиной спальне. На наведение красоты у меня ушло гораздо больше времени, чем на автобусную поездку до Хипарьвилля.

— Эй, боюсь, я тут расплавлюсь, — крикнула Либби, постучавшись ко мне. — Давай побыстрее. А то мне тоже хочется посмотреть, как я выгляжу.

Я опрыснула волосы лаком и открыла дверь.

— Bay! Вот это да! — воскликнула она.

Я повертелась перед ней, как настоящая модель, демонстрируя черное мини-платье с темно-фиолетовым корсажем и зазубренным подолом. В нем и в демонически-черных кожаных сапогах с пряжками в склепе я запросто сошла бы за вампиршу, а в «Гроб-клубе» — за вполне взрослую девушку, при этом оставаясь самой собой. У меня появилась возможность появиться там именно в этом качестве, пусть даже и с тетушкой Либби.

Правда, оказалось, что она думала иначе.

— Рядом с тобой я выгляжу так, будто ты моя внучка!

— Брось! Мы выглядим как сестры.

— Ради таких комплиментов я готова пойти, куда тебе захочется. С чего начнем? Может, с кладбища?

— Нет. Ты готова себя увидеть?

— Да уж с час как!

— Играем туш! — возгласила я и повернула тетю к большому зеркалу.

Она увидела отражение, не узнала себя и ахнула, словно смотрела на привидение.

— Ты не находишь, что выглядишь великолепно? — просияв, спросила я.

— Хм… это не совсем то, к чему я привыкла.

— Я сделала тебя такой, как я! — в восхищении вырвалось у меня.

Последовало гробовое молчание, потом тетя осторожно, словно опасаясь задеть мои чувства, промолвила:

— Никто на свете не может быть такой, как ты, Рэйвен. Ты неповторима и прекрасна.

— Я могу все это приглушить.

— И думать не смей!

Тетушка схватила зеркальце с ручкой и взбила свои волосы.

— Этот цвет очень стройнит. — Она скривила красные вампирские губы, словно ужасная Мэрилин Монро. — Черный цвет — лучший друг девушек.