Вернувшись в ГоГо клуб, мои коллеги по цеху стали поздравлять меня и говорить, что это было «несложным делом» — переспать с туристом. Для них это было что-то вроде праздника. Они занимались этим годами, хорошо жили и накапливали большие суммы, полученные от туристов. Работа в ГоГо клубе позволяла их семьям покупать новые дома в провинции или ремонтировать дома, в которых они жили. Она также позволяла приобретать мотоциклы для братьев, шелковую одежду сшитую на заказ для родителей и много еды и выпивки для вечеринок — на которых они никогда не присутствовали, а также покупать золото и одежду для самих себя. Другого выбора для девочек вроде нас не существовало. Мои подруги сказали, что ничего страшного не произошло и не о чем беспокоиться. Перспектива получать столько денег и так быстро была такой соблазнительной, что я не могла отказаться.

Лек.

В возрасте 21 года, Лек была ростом всего в 150 см и весила 35 кг. Она прибыла из Сурина, который находится у границы с Камбоджей. Ее мать говорила на языке Суай, диалекте схожим с кхмерским (камбоджийским). Она начала работать на швейной фабрике в 12 лет. Она работала по 12 часов 6 дней в неделю за 80 $ в месяц. Хотя это было незаконно со стороны компании нанимать ее в таком возрасте, но поскольку ее мать работала там же, то ее приняли с распростертыми объятиями. После нескольких лет каторжного труда по пошиву одежды для иностранных рынков, она прибыла в Паттайю чтобы поработать в 19thHoleSuperPub — спортивном баре. И хотя она работала официанткой, получая в месяц 4000 бат (95 $) плюс чаевые 2000 бат (48 $), она также встречалась с клиентами после работы еще за 1000 бат (24 $). Выбор был несложен: работа швеи за 80 $ в месяц ценилась куда ниже чем труд «официантки— барной девочки» с куда большей зарплатой. То уважение, которое она получала с помощью заработанных денег, намного превосходило «потерю Лица» из-за частичной занятостью проституцией.

Однажды она мне рассказала историю. Когда ей было 10 лет, у них дома не было еды. Ее мама отправила их к бабушке, чтобы она поискала еду там. Когда Лек пришла туда — она весила 14 килограммов и попросила бабушку дать ей чего-нибудь поесть, бабушка ответила «Конечно, но не ешь слишком много». Это та нищета, которая существует среди трети населения Исарна в Таиланде и это та нищета и семейные трудности, которые толкают многих девочек в бордели и на поиски секс-туристов в Таиланде. Даже моя семья не была настолько бедна.

Я была очень напугана, как всякий маленький ребенок, когда начала встречаться с мужчинами. Мои подруги, которых я стала считать своей бангкокской «семьей», очень помогали мне. Они вели переговоры и устанавливали цену за меня при переговорах с клиентами. Они даже знакомили меня с некоторыми своими клиентами. Они заботились обо мне, потому что я была маленькой. Я также поняла, что я уже стала другой, непохожей на ту 14-летнюю девочку, которая продала свою девственность или «мнимую» девственность туристу.

Мои 3 года в Патпонге: жизнь девочки из ГоГо клуба.

Патпонг — это Лас Вегас, Атлантик-Сити и Голливуд вместе взятые.

Это не работа, а ежедневное унижение.

Унижение: состояние смирения.

— не испытывать гордости, высокомерия или самоуверенности.

— выказывать чувство уважения или подчинения.

— безвольный, зависимый, боящийся.

Вот как от меня требовалось поступать в клубе ГоГо.

В Америке девочки мечтают оказаться на сцене, чтобы все аплодировали их талантам и красоте. Многие из них мечтают стать знаменитыми певицами или популярными актрисами. Девочки из Исарна больше всего мечтают оказаться одетыми в бикини или без него, танцевать в провоцирующей манере на сцене, ждать пока кто-нибудь не купит им напиток или оплатит барфайн, чтобы забрать домой и трахнуть. У девочек из разных стран разные мечты. В детстве мы никогда не мечтали о таком, но потом это становилось нашей реальностью. Это большее на что мы можем надеяться, приезжая из Исарна.

Все, кто работает в ГоГо клубах, это чьи-то сестры, матери, дочери и иногда даже «жены». Мои сестры были благодарны мне за каждый бат, который я им высылала, чтобы они могли посещать школу, хорошо питаться и прилично одеваться. У меня также был брат, который интересовался моим здоровьем только для того, чтобы быть уверенным, что я смогу еще работать и посылать ему деньги через маму.

Девочки, с которыми я вместе работала, находились в таком же положении, как и я. Они поддерживали своих матерей и отцов, сестер и братьев, детей и многих других членов семьи. В провинциях, не существует разделения между непосредственно членами семьи и близкими родственниками. Близкие родственники — это тоже семья. Каждый, кто хоть немного принадлежит семье, где «девочка зарабатывает деньги», тоже получает свою долю от ее заработков — ради которых она приносит себя в жертву. Близкие родственники становятся сразу близкими членами семьи, как только в нее начинают течь деньги. В семье, в лучшем случае всегда кто-нибудь будет с благодарностью принимать деньги, но и кое-кто будет недоволен полученным. Нам также приходится поддерживать членов семьи, ставших инвалидами из-за отсутствия медицинской помощи или недоступных в нашей общине вакцин. Чаще всего, вакцины распродаются местными органами власти, вместо того, чтобы распределяться среди неимущих.

Обманывать обе стороны.

Две стороны, которые барная девочка должна научиться обманывать, — это ее семья и ее клиенты. В редких случаях, когда мне попадался приятный молодой человек и я хотела остаться с ним надолго, мне приходилось думать о том, что подумает моя мама насчет моего желания. Ни один мужчина не должен был лишать ее тех заработков, что я получала в ГоГо клубе и которых я могла лишиться, оставаясь с ним на долгосрочной основе. Моей маме нужно было, чтобы я продолжала отсылать постоянную сумму денег домой, день за днем, «в любую погоду», независимо от того, с кем я была.