Во время черных месс стены пещеры начинали испускать яркий свет. Воздух становился горячим и сухим, Братья ощущали жаркое дуновение, идущее откуда-то снизу, словно открывались врата преисподней. Наркотики, которые употребляли все члены Клуба, становились причинами массовых галлюцинаций. Многие видели, как под воздействием жара статуя медленно оживала, принимая образ молодого и здорового мужчины в черном шелковом плаще. Как только он появлялся, всех присутствующих охватывал мистический огонь. Некоторые слышали его слова, призывающие к убийству и разврату. Исчезал он всегда мгновенно. Исчезал как будто под давлением обстоятельств и времени, помимо своей воли, словно его кто-то внезапно выдергивал обратно в преисподнюю. Случалось даже, что он внезапно пропадал из глаз на полуслов, не успев договорить фразу.

Каждый из братьев на время пребывания в Клубе выбирал себе подругу, с которой участвовал во всех тайных действах, вплоть до их кульминации, которая проходила во Внутреннем храме. Что это была за кульминация, остается только догадывается. Равно и то, куда быстрое течение Стикса уносило тела убитых девушек.

В Клуб Адского Огня допускались лишь избранные британские аристократы, политики, писатели и художники. В заседаниях клуба участвовал даже Бенджамин Франклин, чья связь с Дэшвудом и другими членами группы помогла ему заложить основания нового государства — США.

Впрочем, политика у членов клуба была на втором месте. На первом оставались сексуальные оргии и утонченные убийства. В которых каждый из Братьев мог себя испытать. Все громкие преступления, происходящие в стране, скрупулезно изучались с тем, что затем их повторить, но уже более утонченно и изощренно. Дэшвуд понимал, что для создания истинно прекрасного убийства требуется нечто большее, нежели двое тупиц — убиваемый и сам убийца, а в придачу к ним нож, кошелек и темный проулок. «Композиция, джентльмены, — уверял он, — вот что главное, игра светотени, поэзия, чувство — вот что ныне полагается необходимыми условиями для успешного осуществления подобного замысла». Он отвергал убийство как категорию морали, напротив, утверждал, что хорошее убийство есть эстетическое явление и подлежит лишь одному суду — суду хорошего вкуса. Даже в шелковом шнурке есть своя прелесть, важно лишь ее обнаружить. Прекрасен кинжал, вонзающийся в живое трепещущее тело. Эх, если бы каждое убийство не просто утонченным и прекрасным, но еще и сексуально возбуждающим.

Клуб Адских Огней, по сути, стал уникальной симбиозом сатанизма, секса и насилия, помноженных на мистику и загадку. Идеальный коктейль, который так и хочется выпить залпом.

Именно этот коктейль и соблазнил, в конечном счете, Божественного маркиза — маркиза де Сада, по одной из легенд примкнувшего к последователям Клуба Адского Огня во Франции. На берегах Сены ставку изначально сделали на секс и боль. Парижане были в шоке: ежедневно на улицах города пропадали несколько хорошеньких девушек, чьи обезображенные тела находили в предместьях Парижа спустя недели, а то и месяцы. Призрак Божественного Маркиза безнаказанно гулял по Парижу с кинжалом в руках, распространяя смерть и горе и наслаждаясь эстетикой убийства. После смерти Сада были найдены уникальные документы, повествующие о трех высших степенях сексуального убийства, открытых членами английского Клуба Адского Огня и использованных членами французского Клуба на практике.

Шло время. Документы, оставшиеся после Клуба, покрывались плесенью и пылью. История выплевывала новые организации и секты, рождала новых убийц, забывших, что любое преступление есть подвид искусства. Призрак Божественного Маркиза терпеливо ждал, когда появится его последователи. И дождался. Спустя два столетия Клуб Адских Огней вновь возродился, как Феникс из пепла.

В ХХ веке духовным продолжателем Маркиза де Сада стал Антон Шандор Лавей, проницательный, интеллигентный человек с яркой индивидуальностью и импозантной внешностью. В 1966 году Лавей организовал в американском городе Сан-Франциско церковь Сатаны. Прообразом нашумевшей церкви стал Клуб Адских Огней.

Несколько лет Лавей изучал криминалистику, потом работал фотографом в полицейском департаменте. На работе ему приходилось слишком часто сталкиваться с насилием и кровью: «Я увидел самую кровавую и мрачную сторону человеческой природы, людей, застреленных психами, зарезанных своими друзьями, детей, размазанных по сточным канавам водителями, скрывшимися с места происшествия. Это было отвратительно и гнетуще, Я спрашивал себя: „Где же Бог?“ Я начал ненавидеть ханжеское отношение к насилию со стороны людей, повторявших: „на то воля божья“. Если и совершать преступление, то делать его красивым актом. Убийство может и должно быть искусством, только тогда оно освобождается от гнета морали и общественного осуждения».

Уволившись из полиции, Лавей стал играть в ночных клубах и театрах. Тогда же начал проводить занятия по оккультизму, на которые собирались десятки людей, в чьих душах поселились ростки сомнения. Постепенно сформировался магический кружок, пропагандирующий сатанизм и зло — как высшее благо, дарованное человеку. На своих встречах новоиспеченные братья совершали обряды, разработанные Лавеем или воссозданные им по историческим источникам тамплиеров и «Клуба Адских Огней».

Лавею очень нравились театрализованные ритуалы, во время которых он надевал на себя плащ с алыми полосами и раскладывал вокруг черепа и другие сатанинские предметы. В число членов кружка входили актриса Джейн Мэнсфилд и кинопродюсер Кеннет Энджер.

В конце шестидесятых Лавей разработал собственную элитарную сатанистскую философию, которая мгновенно стала популярной. С его точки зрения, дьявол олицетворяет темные силы природы, правящие земными делами. Истинная натура человека, как утверждал последователь маркиза де Сада, складывается из похоти, гордости, гедонизма и упрямства — атрибутов, сделавших возможным развитие цивилизации. Плоть надлежит не умерщвлять, но прославлять. Индивидуум, препятствующий удовлетворению желаний, должен быть проклят. Однако это удовольствие доступно лишь избранным, остальные должны безропотно им служить.