Так что, друг Чарли, сиди на месте и молчи в тряпочку, посоветовал мне внутренний голос. И я был склонен, в кои-то веки, его послушать.

* * *

Вечером я, впервые за все пребывание в "Новом доме", подрался. Подрался, правда, это уж очень громко звучит — я просто набил морду своему же приятелю Тони Лестеру. За ужином он вспомнил утреннюю сцену и принялся на чрезвычайно повышенных тонах рассказывать об этом всей нашей компании. Я вежливо предложил ему заткнуться. Тони предупреждению не внял. В ответ на особо насмешливую реплику я ему врезал. Ну и понеслось. Нас разняли минут через десять, и это была никто иная как Джой, разглядывавшая меня как очень интересное, но мерзкое на вид насекомое.

— Идиоты, — прошипела она. Тони ругнулся и похромал в лазарет: я разбил ему скулу и, кажется, сломал руку. У меня у самого лопнула губа, и кровь большими каплями летела на воротник рубашки. Вот черт, пятна от крови всегда хуже отстирываются, мимоходом подумал я в тот самый момент, когда мне сообщили, что меня вызывает к себе директриса.

Отлично. Сейчас меня ненавязчиво попросят из этого приличного заведения туда, откуда я собственно прибыл. Либо на улицу, либо, если я серьезно покалечил нашу звезду физики, в колонию для малолеток.

— Замечательно! — я пнул одну из стен, — Отлично! Просто великолепно! Черт!

К двери директорского кабинета я подошел с уже оформленным решением смыться сразу же после разговора куда-нибудь, где Риди меня не достанет. А что, можно, например, рвануть во Фриско, благо есть знакомые. Вот дьявол, как же меня угораздило!

— Здравствуй, Чарли, — как обычно приветливо сказала Полина. Она что, робот, постоянно улыбаться, мелькнула у меня шальная мысль — у меня от постоянной улыбки скулы бы свело.

— Здрасьте, — буркнул я, — Нотации читать будете?

— Даже не собираюсь. Садись, — она указала на стул, напротив своего, — поговорим?

Я плюхнулся на предложенное мне место и предупредил сразу:

— Извинений у этого козла я просить не буду.

— Чарли, я разве хоть слово сказала о мистере Лестере? Мисс Гринберг уже сообщила мне, что он сам виноват в произошедшем. Конечно, бросаться на человека с кулаками — это не решение, и за драку я непременно накажу вас обоих. Но сейчас я хочу поговорить с тобой на предмет твоей заинтересованности в деле, касающемся Чейсов.

Я облегченно выдохнул и инстинктивно дотронулся рукой до разбитой губы. Придурок Лестер драться конечно не умел, но один хороший удар у него вышел, факт.

— А что — Чейсы? — спросил я, кося под дурака. Разумеется, о моем звонке Дику Полина Чанг вряд ли знала, но обезопасить себе следовало.

— Видишь ли, Чарли, — начала директриса, — И Джой и Питер попали в школу почти шесть лет назад с сильной психологической травмой, только у Джой это приняло внешнюю форму и вскоре прошло, а Питер до сих пор живет… с тем, что тогда случилось.

— С тем, что он тогда убил одного из нападавших? — в упор спросил я, высказав свою гипотезу. Полину аж передернуло.

— Откуда ты знаешь? Он сам тебе сказал?

— Нет, конечно. Джой проболталась о том, что видела его в тот день с оружием, и я просто сделал выводы.

— Хорошо, — облегченно сказала она, — Я думаю, тебе не стоит упоминать об этом в разговорах. Постарайся не напоминать ему о том, что произошло тогда, ладно, Чарли?

Я мог бы ответить утвердительно и успокоить Полину, но…

— Это не выход, — сказал я. — Глупо думать, что он справится с этим сам.

— С ним работают психологи.

— Подумаешь, доки! От них вреда больше чем пользы. Ему просто надо знать правду о родителях, вот это ему поможет!

— Я подумаю об этом, — произнесла миссис Чанг размеренно. — А ты иди к себе.

Выйдя я первым делом пошел в библиотеку — что-то мне подсказывало, что если Питера нет в комнате, и на обеде и ужине он тоже не появлялся, было местечко, где он мог спрятаться. По пути мне встретилась Натали, с обеспокоенным видом спросившая меня о своем парне. Я ответил как можно более равнодушно, что понятия не имею, где его носит.

В библиотеке Питера не было. Зато была Рахиль, сосредоточенно перебиравшая каталоги.

— Привет, — сказал я. Она подняла голову:

— Привет. Как ты?

— Нормально, — ответил я, снова тронув уголок губ. Там все еще саднило. — От этого еще никто не умирал.

Она коротко рассмеялась. Смех у нее был приятный, переливчатый как звон колокольчика. Рахиль бросила свои каталоги, достала из большого ящика аптечку — такие здесь были в каждом кабинете.

— Дай, посмотрю на твои боевые раны, — попросила она, доставая вату и перекись водорода и серьезно добавила, — Надо обработать, чтобы не занести инфекцию.