А сегодня вот вспомнилось.

Флайер наконец аккуратно пристыковался к кораблю, и через полчаса мы смогли оказаться внутри. У своеобразного трапа нас встретил чрезвычайно гордый экипаж, отдающий честь своему командиру, играла музыка, подозрительно напоминающая "Правь, Британия, морями", а Синклер довольно ухмылялся и раздавал рукопожатия. Честно говоря, я вполне мог поверить, что этот человек хоть и не долго, но правил целой страной.

— Только вот музыкальное сопровождение хромает, — сказал я ехидно, — По-моему, попахивает плагиатом.

Синклер оскалился — от меланхолии, что охватила его во флайере, не осталось и следа. Передо мной был энергичный и полный активности человек, хотя я бы поставил последние десять долларов на то, чтобы его активность протекала в каком-нибудь другом русле.

— Ну, как тебе "Квебек"? — поинтересовался он. Я клацнул нижней челюстью:

— Вы назвали корабль "Квебеком"?!

Честно говоря, я думал, что все это чудовище называется как в фантастических сериалах: что-то вроде "Энтерпрайз" или "Старквест", или с пафосом, типа "Гелиос", но чтобы кто-то назвал целый корабль в чести канадского захудалого городишки… Ну, ладно, не такого уж и захудалого, но будем честными, Квебек абсолютно ничем, кроме кленового сиропа и хоккейной команды, непримечателен.

— Ну да, — произнес Синклер, потирая подбородок, — Я родился и вырос в Квебеке. Там моя родина.

Я очень старался сдержать истерический смешок, и, кажется, в этом преуспел. Мы шли по коридору, и нас окружала целая толпа. Синклеру о чем-то докладывали люди в форме со значками "Альтернативного мира", люди в белых халатах (подозреваю, на "Квебеке" велся не один вид исследований, и при более приятных условиях Чейсы бы душу продали за возможность побывать в здешних лабораториях. Впрочем, утверждать не стану), и куча штатских — насколько я понял, это был обслуживающий персонал.

— Черт побери, — выдохнул я, вконец утомившись от мелькания незнакомых лиц перед глазами. Я бы с удовольствием упал бы где-нибудь на пол и посидел, приходя в себя, но тот факт, что Синклер тащил меня чуть ли не за руку, этому несколько препятствовал, — Как вы справляетесь? Тут же огромная куча народу.

— Шестьсот сорок восемь человек, — педантично уточнил он, — Плюс, мы с тобой. Шестьсот пятьдесят. Корабль рассчитан на вдвое большее количество людей.

— Вот именно, — я мотнул головой, — Как обеспечивается жизнедеятельность подобной громады? Ладно, допустим, кислород можно поставлять путем простейшего химического превращения. А еда? Постоянно есть химию небезопасно. Неужели закупаетесь на Земле?

— Мальчик, как ты себе представляешь "Квебек" на стоянке "МакАвто" где-нибудь в Питсбурге?

— Никак, — я пожал плечами, — но…

— "Квебек" строили в космосе, — ответил мне на мой невысказанный вопрос Синклер, — На Землю он не спускался. Слишком тяжелый и слишком заметный, как ты уже мог заметить. Он предназначен для другого — не для отдыха космических туристов и даже не для экспериментов ученых — хотя последние много бы отдали, за то, чтобы "Квебек" был в их руках. Но техническое оснащение самое лучшее из того, что только есть на Земле и на Луне. Да ты и сам видишь.

Я кивнул. "Квебек" действительно впечатлял. Он состоял из собственно технической части, палубы, капитанского мостика, жилого сектора, помещений, отданных яйцеголовым, и таинственного отсека, куда Синклер меня заводить не стал. К концу этой экскурсии, я валился с ног от усталости, накопившейся за этот долгий безумный день.

— Не сочтите за хамство, но мне уже глубоко плевать на ваш долбаный корабль, — сказал я, — У меня был редкостно хреновый денек, я устал, и жутко хочу спать. Могу удобно расположиться даже на полу, здесь в коридоре.

Поль Синклер внимательно посмотрел на меня. Должно быть, вид у меня был тот еще — всклоченные волосы, ввалившиеся щеки и красные глаза — и он сделал единственное на сегодня хорошее дело: довел меня до свободной каюты, что была рядом с капитанской, и оставил одного.

Я думал, что не смогу сразу уснуть — так много чувств и впечатлений было за эти сутки — но уже через минуту после того, как упал в жесткую армейскую койку, накрывшись куцым одеялом, погрузился в мир блаженной темноты.

* * *

Я проснулся, если верить своим старым часам с разбитым циферблатом, в три часа утра. Впрочем, распорядок дня на корабле вполне мог идти не по чикагскому времени, так что все было относительно. Голова болела как с дикого похмелья, а во рту будто порезвилась дюжина самых мерзких и грязных дворовых кошек. В какой-то момент я даже решил, что нажрался после разговора с матушкой как последний сапожник, и очутился в полицейском участке, а влезающие в логику повествования эпизоды с Синклером — побочный продукт злоупотребления дешевым виски, но, оглядевшись, пересмотрел свою точку зрения.