Шрифт:
Оборотни тоже устали. Бежали они тяжело, припадая к земле и на ходу слизывая снег, чтобы остудить себя от бега. Наверное, отсутствие кислорода как-то сказывалось и на них. Торопливая их поступь была не такой быстрой, какую Манька привыкла видеть в благодатной земле. Глубокий рыхлый снег задержал их почти на двое суток. А кроме того, в последние два часа лил проливной дождь, которого здесь, наверное, не бывало с сотворения мира. Но впереди небо было ясное, и когда за дождем сразу ударил крепкий мороз, стало понятно, что они выиграли еще один день. Гора превратилась в ледяную непреступную крепость. Поливать гору огнем они умели.
Глава 12. Каждому свое...
– - Манька, если не передохну полчасика, можешь бросить меня на съедение... Ты беги, беги, меня Дьявол донесет... Только полчасика и пару суток...
– - Не понесет, Борзеевич, если не побежишь, я его знаю! Я как-то раз надеялась, что он меня покормит. Куда там! Голодал вместе со мною!
Они только что преодолели вершину восьмой горы. Вой слышался неподалеку, подняться на вершину оборотням требовалось не больше часа.
Несколько самых быстрых оборотней, которые вырвались вперед, уже нагоняли их, поднимаясь по ступеням, и Манька отсекала первым из них головы мечом, сталкивая вниз. А те тянули за собой остальных. Остальные оборотни пробивали себе дорогу наверх через ледник.
До Вершины Мира оставалось не так уж далеко, спуститься вниз и подняться...
Если оборотни позволят!
Борзеевич состарился на глазах и задыхался, в легких у него скрипело, как будто раскачивалось сухое подрезанное дерево. Она чувствовала себя не лучше -- из легких шла пена и кровь, они горели, сердце не выдерживало, болтаясь в грудной клетке, как горошина в свистульке. Манька кивнула и без слов упала рядом.
– - Борзеевич, вставай!
– - приказала она через десять минут, вставая на колени.
– - С горы будет легче!
– - Маня, еще пять минуточек!
– - застонал Борзеевич, перевернувшись на бок и закашлявшись.
Манька оглянулась на Дьявола, который стоял на обрыве и смотрел вниз, подсчитывая количество оборотней, подняла голову и осмотрелась, чтобы найти рюкзак Борзеевича, в котором должна была быть веревка. Оставалось привязать его к лыжам и тащить на себе.
И вдруг застыла...
Они были как раз там, где в прошлый раз восседали на подушках. Все тут было так же...
Все, да не все...
– - Борзеевич, откуда тут меч?
– - она смотрела на меч так, будто не пробежала сотню километров.
– - Как у меня?!
Борзеевич не ответил, он согнулся, схватившись за живот и подогнув колени. От быстрого бега, отваливалась печень. И не сразу открыл глаза -- Манька трясла его за плечо.
– - Откуда здесь меч, как у меня?
– - потребовала она ответа второй раз, ткнув куда-то за спину, куда смотрели ее глаза.
– - Не знаю-у!
– - простонал он, поднимая голову и подслеповато щурясь.
– - Какой меч?
– - Этот!
– - она указала на меч.
– - Это меч-кладенец...
Борзеевич перевел мутный взгляд на меч, и через пару секунд взгляд его слегка прояснился. Он на коленях подполз к мечу, глаза его округлились.
– - Железный человек тут прошел...
– - сказал он бодро, констатируя факт.
– - Когда успел?
– - строго спросила Манька, будто у Борзеевича был ответ. Она уже стояла рядом.
– - А меч-то с чего потерял? Он давно тут. Видишь, поржавел без дела, -- Манька провела пальцем по ржавым подтекам.
– - Наверное, умер железный человек, а меч попросил сюда спрятать. Есть у меня история одна про Царя... Он меч воткнул в камень и сказал, кто меч вынет, тот и будет царем после меня. Хороший меч, себе возьму. Думаю, железный человек не обидится...
– - Бери, -- согласилась Манька.
– - Я бы обиделась, если бы мой меч без дела ржавел, а нечисть землю поганила. Бери! Только... Борзеевич, меч у человека на Небо поднимается, если он уходит... Это не железного человека меч, это врага меч... Царя, который железного человека победил, а его снова победили...
– - Откуда знаешь?
– - глаза у Борзеевича стали испуганными.
– - Не тех троих?
– - Я всех троих видела... С мечами... Там, в Саду-Утопии...
Испуг у Борзеевича прошел не сразу. Он схватил за рукоять и вытащил меч вместе с камнем, который остался висеть на нем, как пельмень на вилке.
– - Дай-ка я!
– - сказала она, забирая меч из рук обессиленного Борзеевича.
– - Ого! Но коротковат, и тяжеловат для меня!
Она размахнулась и ударила мечом о другой камень, стараясь смахнуть первый. Оба камня раскололись, и меч неглубоко ушел под землю. Манька вытащила меч и заметила, как блеснул осколок серебра.