Они прибыли на место заблаговременно и, остановившись в трех километрах от зоны, взобрались на холм и принялись наблюдать за колонией. Мимо проезжали редкие машины. Их водители не обращали внимания на запорошенный снегом легковой автомобиль. «Жигуленок» мог сломаться, а хозяин отправиться в село за помощью. Никому и в голову не могло придти, что кто-то ведет наблюдение за зоной сквозь приспущенные, заиндевелые стекла.

А Сутулый умышленно не прогревал двигатель, несмотря на сильный ветер, который, казалось, проникал внутрь отовсюду. Номер машины нельзя было различить: он был расчетливо забрызган грязью вперемешку со снегом.

Они видели, как прибыл на работу начальник колонии. Его огромную фигуру невозможно было не узнать. Дальнейшие сорок минут наблюдения результатов не принесли. Но вот подельники заметили, как раскрылись главные ворота зоны, выпустив «уазик».

– Кажется, они, – сказал Сутулый, рассматривая в бинокль водителя «уазика».

– Наконец-то, – откликнулся Тюлень. – А то уже зуб на зуб не попадает.

После того, как Мирошниченко проскочил мимо наблюдателей, не обратив внимания на стоящую у дороги машину, Сутулый завел двигатель и, прогрев его, тронул машину с места.

Они не поехали в село, а, развернувшись, направились в сторону районного центра, который находился в восьми километрах. Отстав от вездехода на несколько сот метров, они зависли у него на хвосте. «Уазик» не стал въезжать в городок, а свернул на развилке направо. «Жигуленок» же проехал прямо и остановился у ближайшего телефона-автомата. Павел набрал номер домашнего телефона Мирошниченко.

– Алло, – почти сразу отозвался женский голос на другом конце провода.

– Валентина Михайловна? – спросил Герасимов.

– Да, в чем дело?

– Ваш муж попал в аварию, – сочувственно произнес Сутулый.

Голос на проводе дрогнул:

– Что с ним?

– Мужайтесь! Состояние очень тяжелое, если не критическое. В его «уазик» врезался ЗИЛ-130, прямо в лоб. Водитель грузовика оказался пьяным и уже задержан, но а Тараса Поликарповича отправили в больницу.

– Где это произошло? – недоверчиво поинтересовалась Валентина Михайловна, которая видела мужа чуть более часа назад.

– На объездной дороге райцентра, двадцать минут назад, – словно доклад, отчеканил Герасимов. – Только подполковника отправили в реанимацию областной больницы. Сами понимаете, случай тяжелый, он в бессознательном состоянии.

– А вы кто?

– Старший инспектор дорожно-постовой службы. Меня капитан просил сообщить вам о трагедии. – Сутулый умышленно не называл фамилий.

– Вы уж извините, но мне пора. Служба, – и он торопливо повесил трубку.

Валентина Михайловна вспомнила, что муж собирался по служебным делам к полковнику Сазонову. Она позвонила мужу на работу и узнала, что Мирошниченко сорок минут назад выехал с территории на служебном «уазике». Водителя он отпустил и сам сел за руль.

Начальник районного отделения ГАИ действительно был в звании капитана, поэтому взбудораженная женщина не обратила внимания на то, что инспектор не назвал фамилий. Совпадение по времени окончательно убедило ее в том, что случилось страшное. Если бы Валентина Михайловна успокоилась и подумала, то она непременно позвонила бы в ГАИ и узнала все подробнее. Но успокоиться, конечно, она не могла.

Сутулый и Тюлень вернулись в село и остановились в проулке, метров за сто от дома Мирошниченко. Не успел Павел заглушить двигатель, как из ворот интересующего их жилища, вылетела «Волга» и, быстро набирая скорость, промчалась мимо них. Подельники улыбнулись, заметив за рулем женщину без головного убора, со взъерошенными волосами.

– Совсем очумела баба, – бросил Тюлень ей вдогонку. Они спокойно въехали в распахнутые ворота, которые хозяйка забыла закрыть и вылезли из машины. Закрыв створки ворот, они оказались скрытыми от любопытных глаз высоким забором. Павел открыл багажник и, вытащив оттуда монтировку, передал ее Виктору, который быстро сорвал навесной замок на входной двери.

Через веранду преступники проникли внутрь дома, остальные двери хозяйка не заперла, видно, слишком торопилась застать мужа живым в больнице. Подельники вошли и замерли, услышав за спиной недоброе рычание. Сутулый медленно повернул голову и увидел в дверном проеме огромную сторожевую собаку, оскал которой заставил сердце учащенно забиться.

– Не двигайся! – предостерег он напарника. – По-моему, капитально влипли.

Тюлень, держа монтировку, окинул комнату изучающим взглядом и заметил лежащую на диване небольшую плюшевую подушку.

– Стой спокойно, – шепнул он Павлу. – Я сейчас с ней разберусь.

Виктор быстро шагнул вперед, схватил подушку свободной рукой и, молниеносно развернувшись, выставил подушку перед собой. Он успел вовремя, острые клыки прокусили ее насквозь. Собака завертела головой из стороны в сторону, вырывая у Гущина временную защиту. Спрессованная вата, вместе с собачьей слюной, разлетались клочками по полу комнаты, а рычание разъяренного зверя было ужасным.

Но вот Тюлень изловчился и ударил собаку монтировкой по темени, разжав пальцы левой руки и выпуская подушку. Он ударил с такой силой, что послышался треск раздробленного черепа. Собака повалилась на бок, поджав лапы и жалобно заскулила, через несколько секунд по ее телу пробежала дрожь и она навсегда затихла.