Девочка по имени Клодия печально вздохнула. Париж, должно быть, очень унылый город, если люди готовы стоять в очереди, чтобы увидеть женскую улыбку.

Тем временем у Его Сиятельства графа фон Кролока появилось столь сильное желание собрать чемоданы, что он покинул библиотеку и направился в спальню. В конце концов, почему он не может отдохнуть в Париже в то же самое время, когда там находится его сын?

У которого, похоже, серьезные неприятности.

Вампир помассировал виски, пытаясь понять, что же так насторожило его. Кажется, кто-то собирается надрать Герберту уши. Ничего странного. Такое желание возникало у каждого в первые 5 минут знакомства с виконтом. А кто-то еще хочет заставить его заполнить стопку анкет размером с Вавилонскую башню. Опять мимо! Герберт только обрадуется, даже в детстве он с удовольствием возился с прописями. Обожает хвастаться своим красивым почерком.

Но откуда взялась тревога? Граф готов был поклясться, что почувствовал вкус ненавистного металла на клыках.

«Ты ему не поможешь».

Фон Кролок тихо выругался. Не следовало возвращаться через портретную галерею. Теперь не разберешь, пришла ли эта мысль ему в голову… или он ее услышал.

Хотя какая разница. Его стихия хаос, и он не сможет никого спасти. Однажды он уже попробовал, но получилось только хуже.

Представьте себя, что счастливая помолвка — это флакон духов. Тогда начальной нотой — тем ароматом, который вы ощущаете в первую очередь — будет веселый смех, поздравления и робкие рукопожатия, готовые перерасти в чмоканье, стоит только отвернуться бдительной родне. Нота «сердца» это, пожалуй, шуршание шелка, пререкания с модисткой, споры о том, кого пригласить на свадьбу и во сколько обойдется сие мероприятие. Если обе стороны сумеют благополучно пройти этот этап, не прибегнув к открытому насилию и сохранив остатки дружелюбия, наступает время для конечной ноты — нотариус, подслеповато щурясь, зачитает обрученным пункты брачного контракта. Ну а эссенциями в таких духах служат дым дорогих сигар, шипение шампанского, приторный запах свадебного пирога…

… но никак не нашатырь или валериановые капли!

Когда, переступив порог, немертвые друзья учуяли именно этот коктейль из ароматов, то обменялись озадаченными взглядами. Сейчас они походили на парочку римских полководцев, возвращающихся с щедрой добычей лишь для того чтобы увидеть, как сенаторы демонстративно закрывают ворота, да еще и корчат рожи из-за решетки.

Что, ангел побери, здесь происходит?

Тем временем в прихожую приковылял горбун и сделал предупредительный жест.

— Господа, дальше идти вы не хотите.

— Не хотим?

— Именно. Иначе Эрик помнет вам воротнички.

— Как это?

— Пенджабской удавкой, — Куколь печально покачал головой, — а ведь они из лучшего батиста, 60 франков за пару. И мне стоило таких трудов их накрахмалить.

Герберт вытянул шею, старясь заглянуть слуге через плечо. В комнате что-то булькало.

— Он там что, суп варит?

— Не совсем. На случай, если вы захотите сбежать, обернувшись летучими мышами, Эрик решил вас заспиртовать. Сейчас готовит раствор. Вот и славно, занятие химией очень успокаивает.

— Значит, Призрак готовит бульон, в котором нам отведена роль мяса? За все, что мы сделали?!

— Именно так и сказал наш любезный хозяин — за все, что вы сделали.

— Мы с Альфредом битую ночь налаживаем ему личную жизнь, а он вознамерился нас упокоить? Но почему?

Единственное подходящее объяснение заключалось в том, что Призрак последовал примеру древних и собрался принести богам жертву в благодарность за внезапно обрушившееся на него счастье.

— Согласно утверждению Эрика, вы превратили его и без того невеселое существование в кошмар. Как только с вами будет покончено, он обещал повеситься. Эрик так же выражает надежду, что по дороге в ад он еще успеет отвесить вам несколько дополнительных подзатыльников.

— Да как он смеет! Мы всего-лишь вернули его возлюбленную, фроляйн Даэ!

Горбун повертел в руках флакончик нюхательных солей.

— Благие намерения, безусловно, заслуживают всяческих похвал, — деликатно сформулировал он свою мысль, — но беда в том, что избранницу Призрака зовут Жири.

Вампиры сделали паузу, чтобы обдумать услышанное. Минутой позже Альфред, внезапно протрезвевший, решительно дернул друга к двери.

— Пойдем, Герберт, мы покидаем этот вертеп! Нет, подумать только — ей наверняка и 15ти нет, бедный ребенок!

— Боюсь, что снова случилась ошибка, сударь, — вмешался Куколь. — Вы, верно, имеете в виду малышку Мег?

— Кого ж еще! Да как он мог на нее глаз положить! Ей бы еще с гувернанткой гулять…

— А ведь дамой его сердца является старшая мадам Жири, ее матушка.

— Чтооо?

Позабыв закрыть рот, виконт фон Кролок уставился на камердинера. Проще было поверить, что Земля треугольная. Он вспомнил дородную даму в таком выцветшем платье, будто его вымачивали в лимонном соке, потом долго сушили под июльским солнцем, после чего на полгода положили в сундук, для верности придавив кирпичами. Неряшливые волосы, выбившиеся из пучка на затылке. Зычный голос, который надолго обеспечивал нервным тиком любого, кто осмелился вырезать на подлокотнике кресла невинную фразу «Здесь был Жак из Блуа.»

Но как же юная певица? Казалось, если открыть энциклопедию на статье «Призрак Оперы», то увидишь «см. Кристина Даэ.» Они ведь просто неразлучны!

— Невероятно, — прошептал вампир, бессильно прислонившись к стене.

— Вы не одобряете мой выбор? — у самого его уха раздался голос, коим можно было резать стекло.

Хотя бедный виконт вздрогнул и подобрался, он все же был в относительной безопасности. Мужчина в маске, появившийся в дверном проеме, сжимал петлю в столь дрожащих руках, что сейчас он не смог бы накинуть ее даже на пивную бочку. Не говоря уже о двух резвых вампирах, которые немедленно спрятались за спиной Куколя.