– Если я не покаюсь в содеянном, будет еще хуже. Больше нет сил носить все это в себе.

Гости тихонько сидели на стульях, приготовившись слушать.

– Ты помнишь наш последний разговор по междугородке? – Ирина Анатольевна бросила недобрый взгляд на сестру, от которого у Анны пробежали мурашки по спине.

– Я же уже извинилась, – виноватым голосом произнесла она.

– Речь сейчас не о тебе. В ту пору муж был в могиле, старшенький под следствием, а я осталась одна с тремя детьми, без копейки денег. К тому же, двое детей грудных. Выйти на работу не имела возможности, а они есть каждый день просят. Сама существовала впроголодь, но это ладно. Вот только грудное молоко начало быстро убывать и я поняла, что не смогу троих вытянуть. Одним словом, подбросила я сына на дачу кому-то из обкомовских работников. – Она закрыла лицо руками и горькие слезы раскаяния моментально смочили их.

После непродолжительного молчания Анна Анатольевна осторожно спросила:

– А потом ты не пробовала найти его?

– Как же, – Ирина отвела руки от лица, на какую-то долю секунды задумалась и тут ее словно прорвало. Она рассказала о своих бесполезных поисках.

– Тебе не приходило в голову, что от того момента, как ты…, – Гладилин подыскивал нужное слово, еле заметно прищелкивая пальцами. Ему не хотелось произносить слово «подкинула». – Оставила сына на даче, – с честью вышел он из положения. – И до твоего следующего посещения этой дачи, могли смениться хозяева.

– Боже праведный! – Громко воскликнула Ирина Анатольевна. – Скорее всего так и было. Иначе, куда бы мог деться мой сыночек?!

Гладилин победоносно улыбнулся, довольный своей подсказкой. Затем, как бы спохватившись, сказал жене:

– По-моему, нам пора. И так засиделись, а твоей сестре лучше побыть одной.

– Всегда буду рада видеть вас. Ирина не стремилась удерживать гостей. Она хотела остаться одна для того, чтобы привести свои мысли в порядок.

– Ты забыл, зачем мы приходили, – возразила мужу Анна Анатольевна.

– Ей сейчас не до этого, завтра придем.

– Говорите, чего уж там, – неожиданно помогла сестре Ирина Анатольевна.

– Мы хотели попросить у тебя денег взаймы, – скороговоркой выпалила младшая.

– Сколько? – коротко поинтересовалась хозяйка.

– Видишь ли, дети растут незаметно, а тут кооператив подвернулся…

– Сколько? – повторила старшая сестра, нетерпеливо перебив собеседницу.

– Вообще-то нам много нужно. После короткой паузы добавила: – Дай, сколько сможешь.

– Какой суммы не хватает?

– Пяти тысяч.

Ирина Анатольевна, не сказав ни слова, ушла в другую комнату и через несколько минут вынесла пачку пятидесятирублевых купюр, бросив ее на стол.

– А теперь, оставьте меня, – попросила она гостей.

– И расписки не нужно? – Вконец изумленная сестра, неуверенно взяла деньги.

– Не нужно, – отмахнулась Ирина. – Мы же родные сестры…

После ухода Гладилиных Ирина Анатольевна опустилась в кресло, откинула назад голову, закрыла глаза и задумалась. Но ей не суждено было долго пробыть в одиночестве.

– Я все слышала, мама! – В комнату вернулась дочь.

Мать с сожалением разомкнула отяжелевшие веки и внимательно посмотрела на Любу:

– Осуждаешь?

– Ты не имела права так поступать с моим братом! – Во взгляде дочери светился явный вызов.

– Я пыталась его найти, но не смогла, – сказала мать, оправдываясь. – Ты имеешь моральное право меня ненавидеть, и она вновь закрыла глаза.

Люба демонстративно развернулась и вышла.

Ирина Анатольевна взялась за наведение справок и вскоре выяснила, что хозяевами дачи, которым она подкинула сына, были Вершковы и что они сразу после этого случая переехали в столицу.

Ирина, не теряя времени, позвонила сестре в Москву и попросила ее навести справки об этих Вершковых. На этот раз Анна с готовностью откликнулась на просьбу сестры.

Вот уже неделю Ирина бросала ежеминутные взгляды на телефон, постоянно шагая по комнате. Сидеть она не могла, аппетит пропал, ожидание превратилось в настоящую пытку.

Дочь, возвращаясь из школы, шмыгала в свою комнату, не удосужившись даже взглянуть на мать. Из своей комнаты она выходила только в случае острой необходимости.

В этот вечер все было как всегда. Старшая Казакова буквально висела на телефоне, и стоило позвонить кому-нибудь из знакомых, она снимала трубку, не дождавшись конца первого звонка.

Но как только Ирина Анатольевна убеждалась, что на линии не ее сестра, у нее пропадал всякий интерес к абоненту и она отвечала вялым голосом, намекая, что не расположена к продолжительному разговору.

Последние два дня знакомые почти перестали звонить. Длительное молчание телефонного аппарата еще больше удручало ее. Она подходила к телефону, снимала трубку, какое-то время слушала длинные гудки и клала ее на место.