– Еще чаю, мисс Монтини? – спросила миссис Бекуорт.

– Да, пожалуйста. – Габриэла приподняла свою чашку, и жена директора наполнила ее до краев. Впрочем, некоторое хладнокровие Габриэлы могло быть вызвано тем, что она сдерживалась и не хотела показывать свою затаенную досаду и раздражение. Она совсем не была рада и благодарна Натаниэлю, когда поняла, куда он ее привез.

– А вам, мистер Харрингтон? – спросила миссис Бекуорт.

Нат покачал головой:

– Спасибо, но мне уже достаточно.

Миссис Бекуорт улыбнулась, наполнила чаем собственный бокал, затем села в кресло немного подальше от стола и в противоположной стороне от директора. Она была лет на двадцать младше своего мужа. Примерно лет тридцати пяти. Несмотря на строгость ее стиля, который подчеркивали подобранные и заколотые шпильками волосы, простое, не поддающееся описанию платье, Нату показалось, что она принадлежит к тому типу женщин, которые когда-то были красивыми и даже сейчас остались довольно привлекательными.

– Габриэла, почему вы не приходили к нам раньше? – Меррил Бекуорт приколол ее к месту своим строгим взглядом. – Мне кажется, что я вас видел несколько раз в течение этого года.

– Я была очень занята своим обучением, не оставляющим мне свободного времени, сэр. – Она помедлила и с опаской взглянула на директора. – И, говоря откровенно, вспоминая последнее появление моего брата в этих стенах…

– Моя дорогая девочка, – миссис Бекуорт встала со своего кресла и подошла к Габриэле, – никто и никогда не думал о вас плохо из-за того, что ваш брат здесь натворил.

– Я знаю мисс Монтини несколько лет. С тех пор, как она начала учиться в Королевском колледже. – Директор улыбнулся Габриэле. – Несмотря на свой юный возраст, она была одной из лучших студенток этого учебного заведения. У нее прекрасная память. Вы знаете, Харрингтон, эта девушка способна запомнить все, что она когда-либо прочитала.

Нат глянул на Габриэлу. Она выглядела абсолютно спокойной и невозмутимой.

– Нет, сэр, но я совершенно не удивлен вашим замечанием.

Директор вновь обратил свое внимание на Габриэлу:

– Я долго размышлял над тем, что именно говорил и как именно говорил ваш брат на заседании совета в прошлом году. И я считаю, что выводы, к которым в конце концов пришли наши эксперты и члены правления, были неправильными. Это большой позор для всех нас.

– Такая грустная история, – согласившись с мужем, выдохнула миссис Бекуорт.

– Возможно, если бы он не был настолько… иррациональным…

Габриэла вздрогнула, когда директор произнес это слово.

– …Если бы не был настолько иррационален, ситуация могла быть спасена. Но так как поведение мистера Монтини было непозволительным и непростительным, то все случившееся не имеет оправдания. – Бекуорт остановился. – Вы должны понимать, моя дорогая, есть правила приличия в обществе, и если уж кому-то из членов совета хорошенько почистили перышки, то это произошло не просто так. И я советую вам…

– Они были очень жестоки с ним, – покачала головой миссис Бекуорт.

– Поймите, утверждения вашего брата вызвали большой интерес. Находка эта значительна, возможность того, что Амбропия действительно существовала… Впрочем, вы и сами с легкостью представите волнение, которое было вызвано сообщением вашего брата. – Бекуорт взглянул на Ната. – В один прекрасный момент комитет успокоится, я не сомневаюсь в этом. А пока, увы, обратных доказательств нет.

– Но печать была украдена, – упрямо сказала Габриэла.

– Я уже понял вашу мысль: вы хотите убедить меня, что печать украли и ваш брат подозревал нескольких человек в этом преступлении?

Габриэла кивнула. Директор покачал головой:

– Вы хоть отдаете себе отчет в том, что это серьезное обвинение и вы не можете теперь ошибаться? Вы не можете делать собственные выводы без подтверждений? И только если вам удастся доказать, что необоснованные претензии вашего брата на открытие имели под собой основание и он действительно…

– Вы не совсем верно нас поняли, сэр, – быстро прервал его Нат. – Я своими глазами видел отпечаток печати Монтини.

Директор удивленно поднял брови.

– Печати Монтини?

Нат утвердительно кивнул:

– Я считаю, что будет справедливо называть ее так.

– Знаете ли, такие вещи могут быть жульническими и неверными, – помотал головой директор. – И если у вас даже нет копии печати…

– У меня есть, – сказала Габриэла. – Энрико оставил ее мне.

– Поэтому у нас есть доказательство, сэр, – невозмутимо добавил Нат, стараясь не выдать своего удивления от заявления Габриэлы, несмотря на то что услышал об этом впервые. У нее была возможность рассказать ему об этом, когда они читали и перечитывали письма ее брата, собирали их вместе и перечитывали по отдельности слово за словом, проверяя, не упустили ли что-нибудь. Но она хранила молчание. И конечно, она не нашла более удобного случая, чтобы заявить об этом сейчас.