– Ты сам-то видел эту комедию?

– Да, и не раз.

– Вот и хорошо, по ходу будешь комментировать, кто есть кто. А что это французики так заинтересовались нашими выборами? – неожиданно спросил он.

– Этого я не знаю, не по моей части.

– Ну да, ты же деньги считаешь с утра до вечера, тебя такие пустяки не интересуют. – Президент помолчал, а потом опять неожиданно сказал: – А я знаю, почему. Кто-то получил хорошую деньгу, и этот кто-то – наш.

И опять Вахтангу Георгиевичу стало не по себе. Он вспомнил, как Эльвира радовалась, рассказывая, какую она сумму заработала.

Здесь, к счастью, погасили свет, и начался просмотр. Надо сказать, что Вахтанг Георгиевич вместе с монтажером проработали весь вечер и ночь над этим фильмом. По его же распоряжению были вырезаны некоторые уж слишком смелые высказывания Алексея Ивановича, а краткие, но эффектные, что называется по делу, замечания Эльвиры остались на месте. Тщательно были отрецензированы съемки в зале, и опять-таки были оставлены все выступления Эльвиры.

Во время просмотра, когда дело дошло до бросания кожурок и целых фруктов в фойе, президент искренне и довольно громко смеялся. После чего зал стал дружно хохотать, уже не ожидая его реакции.

А в сцене с интервью, которые давали Алексей Иванович и Эльвира, он спросил:

– Кто такая?

К этому вопросу Вахтанг Георгиевич был готов заранее, поэтому сразу же ответил:

– По-моему, это восходящая звезда на современной политической арене. Она меня тоже заинтересовала, – добавил он.

– Как политик? – спросил президент.

Было темно, но по интонации голоса угадывалось, что он улыбается.

– И как политик тоже, – уже не комплексуя в темноте, ответил Вахтанг Георгиевич.

А когда Алексей Иванович произнес похвальные слова в адрес президента (вы, наверное, помните, это было сделано по настоянию Эльвиры), то он и здесь спросил, но как-то странно:

– А это что за дегенерат?

– Это ваш депутат Расшумелов, – не без удовольствия тут же ввернул Вахтанг Георгиевич.

Президент, ни к кому не обращаясь, добавил:

– Если наш, то молодец, верно службу служит, придется повысить.

Вахтанг Георгиевич облегченно вздохнул: кажется, Эльвира будет довольна.

Ну, а когда дело дошло до сцены доения, президент смеялся от души, как ребенок:

– Все, я больше не могу, пришлите мне копию и сегодня же. Включите свет.

Президент встал, повернулся к залу, продолжая улыбаться. Зал, глядя на него, вторил ему тем же. «Жаль, Эльвиры нет», – подумал Вахтанг Георгиевич.

Наконец президент чуть заметил:

– В общем, сами видите, насколько незавидна роль у нашего брата-политика. Как этот мужик сказал: «Отдоился, что ли?» – и опять залился смехом. – Все, больше не могу.

Он сел в кресло. Зал продолжал смеяться, а он подозвал помощника. Тот, мягко улыбаясь, склонился к нему.

– За то, что я не первым смотрел этот фильм, мы с вами поговорим у себя. Как этого фамилия, который на питекантропа похож? – спросил он у Вахтанга Георгиевича.

– Депутат Расшумелов.

– Во-во, повысить – до старшего помощника председателя.

– Слушаюсь.

– А эту женщину завтра пригласите ко мне в Кремль. Надо влить в нашу избирательную кампанию свежую кровь, а то совсем не беспокоишься о кадрах, все возишься с этими Павлычами, и… да с этими коробками из-под ксерокса, понимаешь ли… Новые люди нужны, свежие идеи.

– Хорошо, но я не знаю эту женщину.

– Вот он тебе поможет ее сыскать. Поможешь? – обратился он к Вахтангу Георгиевичу.

– Постараюсь.

– Меня больше устраивает слово – сделаю.

– Тогда сделаю.

– Вот и хорошо.

Он опять встал, повернулся к залу:

– Так что буду просить господина Килькина показать этот фильм на одном из заседаний Думы. Думаю, это заставит их в первом же чтении признать работу правительства, как минимум, хорошей.

Зал дружно засмеялся.

– Спасибо за внимание. Вот, помощник говорит, нас ждут в подмосковном городе на открытие нового животноводческого комплекса. Желаю вам успехов в вашем нелегком деле и до встречи на новых выборах.

В сопровождении свиты он быстро покинул конференц-зал. Все были ошеломлены вначале молниеносным прибытием и еще более молниеносным, а правильнее сказать, ураганным отбытием президента. Всем хотелось поговорить с ним и о банковских делах, и о том, как жить дальше.

– Да и на вопросы обещал ответить, – недовольно бурчали банкиры.