Въ дом Бирча знаютъ его лта въ точности, хотя онъ никогда не говорилъ объ этомъ….

Мистера Гонтъ не богатъ деньгами. У него они были, но Буллокъ отвелъ его однажды въ сторону и выпросилъ взаймы. У него порядочно длинный счетъ отъ торговки сладкими пирожками. Онъ не вызжаетъ изъ Родвель-Реджиса круглый годъ, ни въ въ учебное, ни въ вакаціонное время: для него это все равно. Никто его не посщаетъ, никто не думаетъ о немъ, кром разв того времени — это случается раза два въ годъ — когда докторъ здитъ въ Гонтъ-Гоузъ, забираетъ письма къ нему и выпиваетъ стаканъ вина въ комнат дворецкаго.

И, несмотря на все ото, въ немъ есть что-то джентльменское. Манеры его не похожи на манеры хозяевъ этого грубаго стола, за которымъ онъ обдаетъ (я не говорю о миссъ Флор, потому что у нея манеры герцогини). Когда онъ увидлъ, что миссъ Флора деретъ за уши маленькаго Фиддеса, онъ покраснлъ и пришелъ въ негодованіе, котораго только не высказалъ словами. Посл этого онъ дня три не показывался ей на глаза, но потомъ они помирились. Сегодня я видлъ ихъ въ саду, гд гуляли только обдающіе въ гостиной. Онъ былъ очень веселъ и дотронулся до нея своею тросточкою. Она подняла на него съ удивленіемъ свои глаза и улыбнулась ему.

Я считалъ своею обязанностью сообщитъ объ этомъ старой Зо. Но злая два отвчала мн, что она желала бы, чтобы люди заботились о своихъ собственныхъ длахъ и держали языкъ за зубами; что есть люди, которымъ платятъ жалованье за преподаваніе чистописанія, но не зато, чтобы они производили въ дом раздоръ. Посл этого я призадумался, слдуетъ ли мн сообщатъ обо всемъ доктору.

Проходя сегодня утромъ черезъ лужайку, на которой играютъ воспитанники, я увидлъ прекраснаго молодца съ свжимъ лицомъ и блокурыми усами. Онъ прохаживался взадъ и впередъ, подъ руку съ Чампіономъ старшимъ, и за ними слдовала толпа маленькихъ учениковъ.

Они, очевидно, разговаривали о старыхъ временахъ.

— Что сдлалось съ Ирвинонъ и Смитомъ? — Гд теперь Билль Гэрри и Джонесъ, — не Сквинни Джонесъ, а Кокку Джонесъ? и т. д.

Джентльменъ былъ здсь не чужой; по всему замтно, что онъ старый воспитанникъ школы Бирча и зашелъ повидаться съ остающимися здсь товарищами и постить cari luogi своей юности.

Чэмпіонъ очевидно гордился этимъ товарищемъ. Онъ позвалъ своего брата, меньшого Чампіонаи представилъ его пріятелю.

— Поди сюда, сэръ, сказалъ онъ. — Его еще не было въ школ въ наше время, Дависонъ. — Нетъ, сэръ, обратился онъ снова къ брату: — это капитанъ Дависонъ, воспитанникъ Бирча. Сирсои у него, кто былъ въ первыхъ рядахъ при Себраск?

Лицо Пети зардлось румянцемъ, когда онъ взглянулъ на Дэвисона и протянулъ ему руку. Старый Чампіонъ и Дависонъ также одушевились. Закричали. «Ура! ура! ура"» а Чампіонъ шелъ впереди и размахивалъ своей дубиною. Сцена стоила того, чтобъ посмотрть. Нын воинъ-герой, а нкогда школьный птухъ, воротился въ мсто своего дтства взглянуть на старыхъ друзей. Онъ никогда не забывалъ ихъ, хотя, разставшись съ ними, видалъ вблизи смерть и пріобрлъ себ почетное званіе. Одинъ только мой санъ не позволилъ мн также снять передъ нимъ шляпу.

Капитанъ Дависонъ, все-таки подъ руку съ Чампіономъ, и окруженный толпою маленькихъ учениковъ, подошелъ ршительнымъ шагомъ къ углу лужайки, гд мистриссъ Рэгглесъ разбила свою лавочку сладкихъ пирожковъ.

— Здорово, матушка Рэгглесъ! помните ли вы меня? сказалъ онъ, протягивая ей руку.

— Боже мой! это Дависонъ старшій! отвчала она. — Вдь вы, Дависонъ старшій, должны мн четыре пенса за дв сосульки!

Дависонъ захохоталъ, и мальчишки вторили ему хоромъ.

— Я закупаю всю твою лавочку, сказалъ онъ. — Ну, братцы, принимайтесь!

Тутъ раздались опять громкія «ура!» которыя превзошли вс прежнія восклицанія. Каждый кричалъ изъ всей силы, кром одного Пигги Дэффа, который въ тоже мгновеніе бросился на трехъ-угольный посный пирожокъ, но былъ остановленъ Чампіономъ, до надлежащаго раздла. Такъ и было сдлано, и никто не остался безъ своей части. Лавочка очистилась въ одну минуту: исчезли малиновые открытые пирожки, исчезли медовые «буйволовы глаза», исчезли «сладкіе каблуки» съ своею пріятною наружностью и еще лучшимъ вкусомъ.

Громогласныя «ура!» вызвали изъ дому самого доктора, который надлъ на носъ очки и изумился, увидя передъ собой стараго питомца. Каждый изъ нихъ покраснлъ, потому что они разстались не очень дружелюбно, лтъ семь тому назадъ.

— Неужели Дависонъ? сказалъ докторъ дрожащимъ голосомъ. — Благослови васъ Богъ, мой милый!

И они пожали другъ другу руки.

— Ну, дти, прибавилъ онъ. — сегодня у васъ будетъ отдыхъ.

И снова раздались крики, какъ будто весь этотъ день школ Бирча суждено уже было кричать.