Жестом он указал мне на входную дверь, за которой ожидали ничего не ведающие товарищи.

Я понятливо кивнул и прошёл вперёд, аккуратно переступая через мёртвое тело. Я обвёл его мимолётным взглядом: правая нога неестественно подогнута под тело, лицо застыло в ужасной гримасе, а выпученные глаза упёрлись в противоположную стену. Можно было не проверять — тот был мёртв.

Я отодвинул затвор на двери и повернул щеколду замка. Дверь распахнулась наружу, давая солнечному свету путь внутрь.

Перешагивая через труп, остававшиеся на дворе бойцы вошли и остановились, ощетинившись автоматами и быстро оценивая ситуацию. Они растерянно косили глазами на истекавшего кровью человека с несколькими пулевыми ранениями на туловище. На его тело через открытую дверь ниспадал солнечный свет, и теперь можно было чётко разглядеть дверной откос выше, по которому протянулся кровавый след с метр длиной, у вершины которого в штукатурке были отчётливо различимы четыре отверстия. Растекающаяся по полу кровь в лучах света приобрела жутковатый грязно-красный оттенок.

— Что произошло? — бегая глазами между трупом и Евгением, спросил Валера, присев возле полковника.

— На него напал какой-то свихнувшийся, похоже, местный сторож или охранник, — указывая на труп в камуфляже, сказал Олег Иванович. — Осмотрите здание, проверьте, может, он был здесь не один.

— Ясно, — кивнули бойцы, доставая более удобные в тесноте внутренних помещений пистолеты.

Разделившись на несколько направлений, они устремились вдоль этажа и вверх по лестнице. Я прикрыл дверь и присел возле трупа, стараясь не смотреть на лицо. На рукаве виднелась нашивка какого-то охранного агентства.

— Охранник, точно, — повернулся я к товарищам. — Но почему он напал?

— Наверное, после взрыва на него что-то нашло. Возможно, это бывший афганец или после Чечни. У них, в экстренных ситуациях, бывает, «клинит» что-то здесь, — указал полковник пальцем на лоб.

— Да уж, наверное, из этих — вцепился в шею так, что я едва вырвался, — закивал головой машинист.

— Ладно, что было — то было. В конце концов, что ты мог ещё сделать? Когда тебя хотят убить, тут уже некогда объяснять, что ты не враг. Тут нужно действовать. Ты сделал то, что должен был. В противном случае, он мог завладеть автоматом, а потом и перестрелять всех нас, ведь с крыльца или из окна мы были бы у него, как на ладони. Более того, мы и не ожидали бы нападения.

— Да, наверное, — кивнул тот.

— Ну всё, хватит тут рассиживаться, пора подниматься, — быстро поднялся полковник, после чего помог встать товарищу. — Пойдём, выйдем на двор, подышим свежим воздухом — сразу полегчает.

Они вышли на двор, а я, ещё раз осмотрев коридор, подошёл к выключателю. Пощёлкал, убедившись, что света нет. Затем зашёл в маленькую комнатку у входа — похоже, это была как раз коморка охранника.

Здесь окно было целым, отчего тепло ещё сохранилось. Лишь несколько трещин на стекле напоминали про участь большинства окон здания. На стене — план эвакуации из здания, в углу — небольшая кровать и узкий шкафчик, а возле окна — стол со стулом. На столе стоял телефон с круглым вращающимся циферблатом.

«Ну, если и этот телефон не работает, то и никакой другой не будет,» — решил я, снимая трубку с аппарата. Но, как я и предполагал, тот был глух, как пробка.

Я открыл шкафчик, однако, кроме штатской одежды, там не было ничего ценного, разве что кроме маленького карманного фонарика, стоявшего на верхней полке. Проверив, светит ли он, я убрал его в карман. Такая вещь при сложившихся обстоятельствах не помешает. После чего я вышел во двор.

— Связи нет, света тоже, — обратился я к полковнику. — От этой антенны нам пользы никакой.

— Ясно, значит, и в округе то же самое, — понял тот.

— Ну как вы, Женя? — обратился я к машинисту.

Тот уже стоял на ногах более-менее уверенно:

— Нормально, — кивнул он. — Вчерашний ужас я пережил, и с этим как-нибудь справлюсь.

Через некоторое время к нам вышли товарищи:

— Никого. Света, связи нет. С верхнего этажа тоже никого невидно.

Полковник вздохнул, размышляя, что нам делать дальше. Затем протянул Жене его автомат:

— Пойдём в город, напрямик. Осмотрим то, что от него осталось, а там уж будет видно, — затем более властно добавил. — Собирайтесь, выдвигаемся!

После произошедшего про обед все как-то позабыли, и поэтому никто даже не заикнулся про отдых, тем более, здесь, возле трупа человека. Хотя чем дальше, тем их должно было становиться всё больше и больше. Одно было хорошо, что весь этот мрак, скрыл от глаз белоснежный снег.

Мы заперли за собой дверь, и вышли из ограждённой забором территории. У всех было подавленное настроение: нас никто не звал, а мы пришли, убили человека ни за что не про что. И не важно, что этот человек был не в своём уме. Важно, что мы сделали только хуже, а всё наше вооружение не принесло никому пользы, что опять-таки подтверждало факт: оружие, применяемое даже из благих намерений, причиняет только зло и вред.