Сомнений у Чикурова не осталось.

— Не возьму в толк, — спокойно обратился он к своей спутнице, — нас преследуют или это почетный эскорт?

— Где, кто? — завертела головой Савельева.

— На противоположной стороне, — кивнул назад Чикуров.

— Неужто? — удивилась Капитолина Алексеевна, бросая взгляд в ту сторону. — Может, просто показалось?

Преследователя действительно уже не было видно. Наверное, притаился за одним из деревьев.

— Вам померещилось, — на этот раз убежденно произнесла Савельева.

— Возможно… А рэкетиры не донимают?

— Пока бог миловал. Но если честно, я их побаиваюсь.

Игорь Андреевич еще раз огляделся и сказал:

— Грешным делом я подумал: не ревнивый ли муж высматривает?

— Муж? — усмехнулась хозяйка «Аполлона». — Был когда-то да сплыл… — И на вопросительный взгляд спутника печально пояснила: — История, каких тысячи. Студентка-первокурсница мединститута влюбляется в молодого, красивого, но бедного аспиранта. И готова на любые жертвы, чтобы он сделал карьеру. Влюбленная дурочка бросает институт, устраивается работать в косметический салон. Ее избранник защищает кандидатскую. Теперь она ему уже не нужна. Перспективный ученый женится на дочери заместителя предсовмина, переезжает в Москву. Там становится доктором наук, потом академиком. Разъезжает на «мерседесе», не вылазит из загранкомандировок… А я вот здесь… «Подстричь, побрить, извольте педикюр?»… Банально, не правда ли?

— Извините, что затронул больной вопрос, — смущенно пробормотал Чикуров.

— Ничего. Для меня — быльем поросло. — Она остановилась. — Вот и мой дом. Если не торопитесь, могу угостить кофе.

— Спасибо за приглашение, но, увы… — развел руками Игорь Андреевич и отшутился: — Уже поздно, в гостиницу не пустят…

— Ну разве что так, — улыбнулась Савельева и на прощанье сказала: — Заглядывайте в «Апполон». До свидания.

— Спокойной ночи.

Следователь ускорил шаг. Но не успел он завернуть за угол, как человек, следовавший за ними по пятам, пересек проезжую часть и нырнул в подъезд за хозяйкой салона мужской красоты.

Это был Генрих Довжук, красавец каскадер. Он нагнал Савельеву у дверей ее квартиры. Туда они вошли вместе.

— Ты что, спятил? — набросилась на Генриха Капитолина Алексеевна. — Он же засек тебя!

— Капочка… — начал было оправдываться Довжук, но она перебила:

— Самодеятельность?

— Прошу тебя, выслушай! — взмолился каскадер. — Испугался за тебя — страсть! Подхожу, понимаешь ли, к «Аполлону», чтобы встретить тебя и проводить до дома, а ты вдруг выходишь с этим ментом…

— Не ментом, а следователем.

— Это без разницы — из одной лавочки… Ну все, думаю, влипла, арестовали. От отчаяния голову потерял. Решил: будь что будет, но пришью гада! — Генрих достал из-под мышки пистолет. — Уже и с предохранителя снял…

— Сумасшедший! — ужаснулась Савельева. — Представляешь, что ты мог натворить?! Сова бы тебя за такие дела по головке не погладил…

— Чтобы на моих глазах тебя арестовали…

— «Арестовали, арестовали»! Заладил! — перебила его хозяйка «Аполлона». — Типун тебе на язык! — Она достала из бара бутылку коньяку, шоколадный набор, две рюмки, наполнила их и одну протянула Генриху. — Расслабься.

Тот залпом выпил коньяк и тут же повторил.

— Между прочим, очень даже мило пообщалась с этим московским следователем по особо важным делам, — сказала Савельева.

— Я и сам скоро дотумкал, что это не арест.

— Слава Богу, хватило ума, — усмехнулась Капитолина Алексеевна. — А насчет свинца… Никогда не надо спешить. Ну хлопнул бы ты Чикурова, а дальше? Прислали бы из Москвы пять, десять таких же, как он. И устроили бы вам такое — небо с овчинку показалось бы! Этого тебе надо?

— На кой ляд козе баян? — осклабился Довжук.

— То-то, — положила в рот шоколадную конфету Савельева. — Вспомни, Геночка, какую задачу поставил вам босс. Пусть москвич как следует понервничает, попсихует…

— Зачем? — буркнул Генрих.

— Как сказал Сова, чем больше человек не в себе, тем больше делает ошибок, глупостей. Тут уж вам нужно не зевать, заманить его и подловить. Дошло?

— Не совсем уж тупой, — обиделся Довжук.

— И все это надо сделать ради одного человека…

— Доната, что ли? — уточнил каскадер. — А о Ларионове босс почему-то забыл…

— Сова сказал: выйдет Донат — уладит и с Ларионовым. — Савельева снова налила в рюмки, чокнулась с Генрихом. — За то, чтобы они были с нами. И как можно скорее!

Она выпила по-мужски, одним махом. Закусила шоколадом. Довжук выпил свою рюмку и попросил:

— А мне?

Хозяйка протянула ему конфету, но он отрицательно покачал головой и потянулся к Савельевой. Она подставила ему свой крупный чувственный рот. Генрих впился в него губами, его руки шарили по ее телу.