Ликующая толпа хлынула в противоположный конец зала, и я смог подойти вплотную к полковнику. Потянув отороченный бахромой рукав его охотничьей рубашки, я отвел полковника несколько в сторону.

— Я вполне разделяю негодование, которое вызывает у вас заносчивость этого француза, — сказал я, понизив голос до шепота, — но боюсь, полковник Крокетт, вы неудачно выбрали время для ссоры. Ведь наша миссия заключается в том, чтобы внимательно и неусыпно оберегать нашу хозяйку.

— Ваше состязание с графом отвлекает наше внимание от этой первостепенной задачи.

— Не тревожьтесь по пустякам, По! Миссус Никодемус все время будет стоять подле меня. А вы смотрите в оба, покуда я разделаюсь с этим наглым иностранишкой. Черт, да это займет меньше времени, чем бобра ободрать. — И, успокоительно похлопав меня по плечу, он подал руку своей Муллени и направился в другой конец зала, откуда все гости уже пре-весело валили сквозь широко распахнутые стеклянные двери в залитый лунным светом сад.

Виргиния подошла ко мне, глаза ее сияли.

— О, Эдди! — своим ангельским, серафическимголосом воскликнула она. — Подумать только! Мы своими глазами увидим, как полковник Крокетт стреляет из своего легендарного ружья!

— Так пойдем, дражайшая Галатея! — откликнулся я. — Присоединимся к другим гостям. — Подхватив сестрицу под руку, я повел ее к двери, но задержался на миг, чтобы подкрепиться еще одной чашей пунша, прежде чем выйти в благоуханную весеннюю ночь.

К тому времени, как мы с сестрицей присоединились ко всей компании, Крокетт и его противник успели найти место для состязания. То была широкая, аккуратно подстриженная лужайка, окруженная с трех сторон изгородью из бирючины.

В центре этой травянистой площадки, примерно в ста ярдах от ее южной границы, высился гигантский, изглоданный временем, крайне древний дуб.

Свет, излучаемый почти полной Луной, был столь необычайно ярок, что иллюминациядостигла сверхъестественной четкости.

Зрители кольцом окружили поляну. Миссис Никодемус дала распоряжение своему пожилому, но проворному слуге Тоби, который сбегал в дом и минуту спустя возвратился с колодой карт, молотком и гвоздем. Подойдя к дубу, он выбрал одну карту из колоды и с помощью молотка и гвоздя закрепил ее в центре ствола примерно на уровне плеч. Даже при столь ярком лунном свете с большого расстояния разглядеть масть этой карты было невозможно. Это вызвало еще одну краткую отсрочку — расторопный слуга сбегал в дом за факелом, а когда принес пылающий светильник, ему было велено встать позади дерева и выставить этот источник света наружу, чтобы все мы смогли разглядеть карту. То был туз пик.

Приготовления завершились, соревнующиеся были готовы приступать. Согласно обычаю, граф де Лангедок, как партия, получившая вызов, имел право на первый выстрел.

— Прошу, граф! — сказал Крокетт, с преувеличенным поклоном подавая французу свое ружье. — Не забудьте: пуля вылетает с того конца, где дырка.

Эта острота вызвала приступ бурного веселья у костюмированных зрителей и удостоилась ледяного презрения со стороны графа.

Встав в элегантную позу — сразу видно хорошее воспитание, — француз неторопливо поднял ружье и прижал приклад к плечу — тщательно прицелился — опустил мушку чуть ниже — выровнял — повторил этот прием — и выстрелил!

Резонантныйгрохот прославленного ружья сопровождался мигом наполненной ожиданием тишины — все взгляды устремились на престарелого служителя, который поднес свой факел вплотную к стволу дуба, чтобы рассмотреть карту. Через секунду Тоби выпрямился, обернулся к своей госпоже — та стояла справа от обоих соперников — и, рупором приложив руку к губам, крикнул:

— Точно в яблочко, как по писаному! Чтоб мне треснуть, если ее не пробило в самой середке!

Зрители разразились овацией, на которую француз отвечал изящным благодарственным поклоном. Обернувшись к Крокетту, он передал ему ружье со словами:

— А теперь, топ cher Colonel, — его речь сопровождалась презрительной усмешкой, — посмотрим, сумеете ли вы превзойти это!

— Не так уж это и трудно! — небрежно парировал Крокетт, вырывая зубами затычку из своего рога с порохом и принимаясь перезаряжать «Старую Бетси». Быстро совершив эту операцию,полковник, едва глянув в сторону мишени, резко поднял дуло и, не колеблясь нимало, нажал указательным пальцем на курок. Движения его опережали мысль, и не успел дым от выстрела рассеяться над ним, как полковник уже уткнул приклад в землю, оперся рукой на ствол ружья и, пришурясь, с торжествующей уверенностью смотрел на мишень.