Шрифт:
— А-а-а… — снова в ужасе стонет Ирисова. — Значит, меня все равно убьют? Я не лягу спать! Нет!
— Ну, сегодня уж точно ничего не будет, — пытается успокоить ее Алексей Градов. — Два раза подряд бомба не падает в одну и ту же воронку.
— Я не лягу…
— Ну, хорошо, — Люська зевает. — Я с вами посижу в гостиной.
— И я, — говорит Зося.
— Какие вы слабонервные! — фыркает Виолетта. — Подумаешь, картина упала! А ты что, эксперт? — накидывается она на Градова.
— Я просто не слепой.
— Да нет тут ничего! Никакого пореза! Нет!
— Можешь идти к себе, если не боишься, — советует блондинке Зося.
— Ну и уйду! Подумаешь!
Виолетта громко хлопает дверью.
— Как вы думаете, это она? — Люська смотрит на Градова и Зосю.
— Очень может быть.
Ирисова, не обращая ни на кого внимания, идет прочь из своей комнаты. На ней только длинная, до пят, ночная рубашка с глухим воротом.
— Халат, Серафима Евгеньевна! Халат! — кричат ей вслед женщины.
Халат на Ирисову удается надеть только в гостиной. Пожилая актриса долго сопротивляется:
— Нет, нет, нет! Оставьте! На мне мой саван!
— Надо бы ей чаю горячего, — говорит Люська и идет на кухню.
— Нет, нет, нет! Не оставляйте меня наедине!
— Да что вы, Серафима Евгеньевна?! — возмущается Зося. — Вы думаете, что это я?
— Да, да, да! Вы все!
— Это безумие какое-то! — Зося растерянна.
— Да, да, да! Безумие!
Ирисова вдруг дико хохочет. Похоже, что она пережила сильное нервное потрясение. Несколько смертей на ее глазах, гибель любимого Якова Савельевича и упавшая картина последовательно влияли в отрицательную сторону на рассудок бедной Серафимы Евгеньевны.
— Что теперь делать? — спрашивает Люська Зосю, пока Ирисова мелкими глотками пьет из глиняного бокала горячий чай.
— Ты думаешь, это один из них? — Зося кивает вверх, на потолок. — Градов мне сегодня странные вещи говорил.
— Леша?
— Какая нелепость! Зачем ему это надо?
— Зачем деньги нужны? Ну ты даешь!
— Т-с-с-с. Не при ней. Прислушивается.
— Давай выпихнем ее утром отсюда?
— Почему утром?
— Куда ж ночью?
— Не-е-е-ет! Я не пойду-у-у!
— Серафима Евгеньевна, успокойтесь!
— Я буду здесь. С ним. С Яшей.
— Точно. Крыша поехала. — Люська взволнованна. — Только психованной здесь не хватало. Вдруг она ночью нас всех зарежет?
Серафима Евгеньевна странно смеется.
— А может, она притворяется? — внимательно смотрит на Ирисову Зося. — Она же актриса!
— Это уже полный бред! Второй час ночи! У меня у самой скоро начнется истерика! — заявляет Люська. — И что, сидеть до утра в этом кресле?
— Серафима Евгеньевна, пойдемте ко мне, — предлагает Ирисовой Зося.
— В одну постель ее с собой положишь? — усмехается Люська.
— Не-е-ет!
— О господи! Пойду хоть подушку и одеяло сюда принесу! — Апельсинчик поднимается с кресла.
— Не-е-ет!
Алексей Градов свешивается с лестницы на втором этаже и кричит:
— Что вы там никак не успокоитесь?
— Да иди ты! — кричит в ответ Люська. — Лучше подушки принеси!
Он исчезает, и тут камера переключается на второй этаж, где в коридоре программиста подстерегает Виолетта в ослепительном неглиже:
— Лешечка!
— Я тебе сто раз говорил: не подходи!
— А вдруг ты передумал? — хихикает Виолетта.
— Только не в том, что касается тебя.
— Ну, как хочешь. Не желаешь любви, поговорим о деле.
— О каком деле?
— О нашем. Одна из девушек, сидящих внизу, убийца. Или наша лесбиянка, или Крокодилица.
— А не ты случаем?
— Я предлагаю тебе объединиться.
— Как?
— Ну, можем провести ночь в одной комнате.
— Еще чего!
— Но мне страшно!
— Иди в гостиную.
— А вдруг они меня там того… — Виолетта ребром ладони проводит по белому горлу, — зарежут.
— Пропусти. — Градов направляется к двери в свою комнату.
— Леша!
— Иди к черту!
— Ладно, ты об этом еще пожалеешь!
Виолетта от злости кусает губы. Потом с минуту о чем-то размышляет и идет к себе.
Безумная ночь, канал ММ-2, прямой эфир
Демонстрируя благородство, Алексей Градов кидает сверху в гостиную три подушки и несколько одеял. Хохочущая Серафима Евгеньевна тут же закутывается в одно из них.