Синрик налил себе вина и пододвинул кувшин Гаю. Римлянин очнулся от своих мыслей, сообразив, что молчание затянулось.

– Как я понимаю, ты хотел видеть меня не только из-за девочки, – заметил британец. – Что еще ты хочешь мне сказать?

– Я должен увидеться с Эйлан, – неожиданно для самого себя выпалил Гай. – Клянусь, я не причиню ей вреда. Я только хочу узнать, счастлива ли она там.

Какое-то мгновение Синрик смотрел на Гая, потом закинул голову и громко расхохотался. Все, кто был в лавке, с удивлением обернулись в их сторону.

– Так ты влюблен! – рассмеялся он опять. – Как же я сразу не догадался? Ведь моя возлюбленная тоже сидит взаперти за теми же стенами.

– Да, но ты ей родственник, – серьезно проговорил Гай. – Тебе позволят увидеться с ней. Ты можешь помочь мне встретиться с Эйлан?

– Почему бы и нет? – ухмыльнулся Синрик. – Не понимаю, почему жрицы должны жить в заточении. Это как раз в духе римлян. Дида, с тех пор как ушла в обитель, отказывается встречаться со мной и даже разговаривать боится, но моя молочная сестра согласилась жить там по своей воле. Попробую помочь тебе. – Он осушил чашу. – Через три дня в час пополудни подъезжай к тропинке, что ведет в Лесную обитель.

Эйлан ждала Гая в лесу, неподалеку от Священной рощи. Стоял погожий день начала лета. Солнце разбрасывало вокруг непривычно яркие лучи, но девушка с удивлением почувствовала, что дрожит. Когда Синрик сообщил, что Гай ищет с ней встречи, Эйлан подумала, что боги откликнулись на ее молитву. Но вскоре ей стало ясно: когда твоя молитва услышана, начинается самое страшное. Вряд ли ей удастся сохранить встречу с Гаем в тайне. А если не удастся, никто не поверит, что свидание носило абсолютно невинный характер.

В конце концов она решилась спросить совета у Кейлин.

– Раз уж ты согласилась на встречу с ним, отказываться поздно. Придется тебе явиться к назначенному месту, – сказала та. – Но я буду присутствовать при вашем разговоре, и, если меня спросят, я смогу поклясться, что вы не произнесли ни одного слова, которое постыдились бы повторить в присутствии твоих или его родителей. Согласна?

Эйлан склонила голову и повернулась, собираясь уходить. Вообще-то так будет даже спокойнее. В присутствии жрицы Гай не решится настаивать на чем-нибудь… предосудительном.

– Подожди, – остановила девушку Кейлин. – Почему ты пришла за советом ко мне? Ты же наверняка знала, что я не одобрю твоего решения!

– Я не совершаю ничего такого, что противоречило бы данным мною клятвам. – Эйлан прямо смотрела в глаза жрицы. – Но я знаю, что праздные языки способны наплести любые небылицы. А ты, я была уверена, дашь мне верный совет, независимо от того, как сама относишься к этому! – Эйлан повернулась, чтобы уйти, но успела заметить, как вспыхнули щеки Кейлин. Потом она с удовольствием вспоминала об этом.

И вот теперь она стоит и ждет, когда появится Гай. Рядом со своей неумолимой надзирательницей ей нечего бояться. Если бы прежде у Эйлан спросили, пугает ли ее встреча с Гаем, она, не колеблясь, ответила бы: «Нет». Но солнце поднималось все выше, тени становились короче, приближался час свидания, и в душу к Эйлан стал закрадываться страх; вот она уже вся трепещет от ужаса.

– О, Кейлин, – Эйлан повернулась к жрице, которая вышивала, устроившись на камне на краю поляны. – Что мне сказать ему?

– Почему ты вдруг спрашиваешь меня? Что я могу посоветовать девушке о том, как устроить сердечные дела с мужчиной? – язвительно усмехнулась Кейлин.

Эйлан вздохнула. Время шло, а Гай все не появлялся. Девушка понимала, что от Девы до Лесной обители путь не близкий. Ожидание затягивалось, и Эйлан, чтобы успокоить нервы, украдкой просунула руку в ладонь Кейлин.

Может быть, она все-таки вмешивается не в свое дело? Нет, решительно ответила себе девушка. Она обязана разузнать, остались ли у девочки другие родные, кроме отца. Эта мысль придала ей уверенности, и ее страхи улеглись. Но когда она наконец-то заметила на тропинке тень Гая, сердце ее заколотилось с новой силой.

Впервые Эйлан видела его в форме римского легионера – она была ему очень к лицу. Голову юноши покрывал шлем с малиновым гребнем, и поэтому он казался выше. Малиновый цвет выгодно оттенял его темные глаза. Гай вышел на поляну и остановился как вкопанный. В глазах его на мгновение вспыхнул и тут же погас яркий огонек – только этим он и выразил свое удивление, увидев двух женщин, а не одну, как он ожидал. Римлянин отсалютовал жрицам и, сняв с головы шлем, сунул его под мышку.

Эйлан глядела на него, не отрываясь. Она только мельком видела римского офицера в полной военной форме и сейчас мгновенно ощутила разницу в их положении. «И все же, – говорила она себе, – согласно законам империи все мы – римляне». Для нее это было откровением.