Шрифт:
В этот момент раздался звонок телефона, и Никита достал мобильник.
– У меня для вас приятные известия, – загудел в трубке голос майора Лямзина. – Я разыскал сведения о вашей малышке – какая-то совершенно дикая история оказалась. Мария приехала в Москву с матерью и ее бойфрендом. Оба очень молодые, жили в Латвии, вместе учились. Там что-то не сложилось, отправились искать счастья в Россию. Здесь снимали квартиру. Потом женщина подхватила какую-то инфекцию и буквально сгорела за считаные дни от высокой температуры. Парень какое-то время продолжал жить на съемной квартире вместе с Машей, а когда их оттуда выставил хозяин, поступил просто «гениально»: взял ребенка за руку, вывел на улицу и оставил. Там малышку, зареванную и голодную, подобрал бродяга дядя Коля. Ухаживал за ней, как умел, кормил, одевал. Накануне того дня, когда вы, Никита, нашли девочку, дядя Коля ушел искать для нее новую одежду. Нашел в одном дворе сохнущее на веревке платье подходящего размера и стал снимать. Тут-то его и забрали в милицию. Но это еще не все. Нашлось свидетельство о рождении Марии – обернутое в целлофан, оно хранилось у бродяги дяди Коли за трубой отопления. Сожитель матери хоть и мерзавец, но документ ребенку в карман сунуть не забыл. Одним словом, Маша круглая сирота. Отец разбился на мотоцикле, когда она только родилась, бабушки и дедушки уже скончались, других родственников не обнаружено. Так что можете смело подавать документы на удочерение.
Никита облегченно вздохнул.
– Спасибо, Эдуард Петрович, век не забуду.
– Да чего там… На крестины Марии позовите, я вроде бы как крестным отцом ее себя чувствую.
– Заметано, – обрадовался Никита, – договорились.
Эпилог
Над городом плыли тяжелые свинцовые тучи, вот-вот должна была разразиться тяжелая летняя гроза. В кабинет майора Лямзина осторожно постучали, и на пороге возник элегантный пожилой мужчина под руку с моложавой симпатичной женщиной.
– Не узнаете? – очень знакомым голосом произнес посетитель.
Лямзин несколько секунд хлопал глазами, силясь припомнить. И вдруг, хлопнув себя по лбу, закричал:
– Ба! Бродяга Калемков! Неузнаваем и неотразим. Ну, как вы устроились? Рассказывайте!
– Приехали с женой в Москву – спасибо вам сказать. Благодаря вам я скоро нашел свою Аню.
– Адрес правильный оказался, не устаревший?
– Да. – Калемков улыбнулся и с нежностью погладил спутницу по руке.
– Присаживайтесь, в ногах правды нет, – засуетился Лямзин. – Я сейчас вас с дорожки чайком напою. А вы пока повествуйте, как все было.
– Был яркий солнечный день, я шел по лесной тропинке, надеясь выйти к поселку, и вдруг увидал красивый двухэтажный дом, сложенный из бревен. А вокруг дома – сад. Еще даже не посмотрев на табличку с номером, я уже знал, что это ее дом, Анны. Не знаю, почему – просто чувствовал, и все. Оперся на калитку, стою и плачу, слезы сами собой по лицу текут. Там во всем чувствовалась Анечкина рука, все было сделано так трогательно, с душой. И в тот момент показалось мне, что не было долгих прошедших лет, и я опять молод, а впереди целая жизнь.
Стою и думаю: сад большой у нее, за ним наверняка ухода много. И хозяин у сада чувствуется, не только хозяйка. Значит, видимо, замужем Анечка моя. Попрошусь тогда, решил, в садовники, стану работать за жилье и еду. Ну а коль прогонит – что ж, дальше пойду, авось у кого-нибудь рядом пристроюсь. Так и буду век доживать да на нее издали любоваться.
И тут навстречу мне девчонка босоногая выбегает, ну точь-в-точь Анечка в юности.
– А вам кого? – спрашивает.
– Бабушку твою, – говорю, – Анну Николаевну.
Сказал и замер, жду.
– Бабушка! – закричала девчушка. – Тут к тебе человек какой-то пришел, Анну Николаевну спрашивает.
– Что ж ты не проводишь, Верочка, гостя в дом? – Появилась на дорожке моя любовь, щурясь от солнца и прикрывая глаза рукой.
Потом она подошла ближе, остановилась по ту сторону калитки и замерла. Мы смотрели друг на друга всего несколько секунд, но они мне показались вечностью. Столько я всего успел передумать за это время, сколько успел раз умереть и снова родиться… Потом Аня вдруг громко вскрикнула и прижала руку к сердцу.
– Ванечка… а мне сказали, что ты умер…
– Я и умер, – засмеялся я, – в некотором смысле. Но физически еще вполне жив.
Потом мы сидели в гостиной, залитой светом заходящего южного солнца, и говорили, говорили…
Она была замужем, родила двух сыновей, оба разъехались по миру. Старшая внучка живет с ней, но скоро едет учиться в университет. Решила стать геологом. Так я на старости лет снова нашел свое счастье.
В этот момент на столе у Лямзина зазвонил телефон. Майор извинился, снял трубку и услышал голос дежурного:
– Эдуард Петрович, у меня здесь паренек, говорит, что он разносчик пиццы и хочет видеть только вас. Пропустить?
– Конечно. Раз хочет – значит, ему действительно есть о чем со мной говорить. Только пусть чуть-чуть подождет.