Шрифт:
«Ну не качай же ты меня, я не маленькая. И вообще не трогай, я же могу не выдержать…» Но Алексей не слушает.
Нежно укачивая девушку, он тихонько что-то сначала приговаривает, потом… Что это? Лина забыла о голоде: Алексей пел.
Ты зовешь, ты зовешь меня Из лесной полуночной чащи…Его голос звучал хрипловато, но так, что даже Феникс заслушался. Ты и правда человек огня, любимый.
Так давно я ищу тебя… И ко мне ты стремишься тоже. Золотая звезда, любя, Из лучей нам постелет ложе…– Алексей! – В двери врывается вездесущий Марк. – Вот, Петр Валерьевич передал! Сказал, это – магическое светлое, а вот эта дрянь – с темной магией. Какая нужна?
– Давай обе!
Перед Линой оказываются какой-то темный браслет с рунической насечкой и кулон.
– Они заряжены магией. – В зеленых глазах Алексея тревога и надежда. – Тебе ведь это нужно? Бери.
Догадливый мой…
– Они ведь нужные, наверно? – Но ладони Лины уже смыкаются на темном кулоне. И впрямь украшение заряжено магией. Было. Феникс выпил чары так быстро, что Лина не успела понять, какими они были. Она облегченно вздыхает, когда спазмы стихают. Прикрывает глаза.
– Спасибо.
– Этого мало. Бери вторую. Ну, Лина, бери же!
– Ой, и мою возьми! – Марк, оказывается, никуда не ушел. – Вот смотри, это крючок магический для удочки! Бери, бери, он хороший! Ну, кушай…
– Марк, она здесь? – В дверь просовывается светловолосая головка. Знакомая такая… – О, привет! Марк сказал, что девушке, которая меня спасла, нужны магические артефакты. Вот смотри, эта штучка может притягивать золото… Ты что, меня не узнаёшь? Я Катерина! Ты меня лечила, помнишь?
А на пороге уже стоят встревоженная Лора и мрачноватый Виктор, бывший Липучка… Потом заглядывает Анджей и, застенчиво улыбнувшись, оставляет какое-то кольцо… Заходят еще несколько человек – смутно знакомый рыжик, хорошо знакомый шестирукий маг… И на столе растет горка магических предметов, так тщательно и бережно собираемых Лигой… и так легко отданных темной ведьме…
А потом явился юный эльф, подмигнул и выложил на стол полтора десятка предметов, при виде которых Феникс обрадованно подпрыгнул и захлопал крылышками. Это были магические ошейники, которые так расхваливала Марианна.
– Алексей, а ты сам-то как? – Лина скормила своей птичке последний ошейник и нерешительно улыбнулась.
– Все хорошо, я понимаю. Не переживай.
Понимаю? О чем он говорит? Лина только собралась уточнить, но тут, выставив всех посторонних, включая Марка, вошел Петр Валерьевич. Карие внимательные глаза вопросительно перебегали с Лины на ее ангела.
– Ну что, как все прошло?
– Что прошло? – Темные брови Алекса удивленно взлетели вверх.
Ох! Лина вдруг сообразила: Алексей же никогда не видел, как работают фениксы. Только с Эль, но там не вышло.
– Петр Валерьевич, подождите, он не понял!
– Чего я не понял? – не врубился Алексей.
– Подожди, как это – не понял? Не понял, что ты ему… Ну знаешь, Соловьев, тебя ждет сюрприз…
– Какой?
– Подождите, Петр Валерьевич. Алексей, ты правда ничего не чувствуешь?
– Что? О чем вы?
Лина неторопливо материализует на ладони нож, пристально глядя в глаза Алексу, – и бросает в мага-учителя. «Останови, Леш!»
Секунда растягивается, тянется-тянется-тянется… удивленно-тревожный взгляд зеленых глаз… и вспышка отчаяния, когда он понимает, что не успевает перехватить, защитить. Какая длинная секунда! Ну же!.. Вот! Клинок останавливается в пяти дюймах от горла неподвижного мага и отлетает в сторону.
– Лина, ты что? – Юноша опускает руку. – Что?.. – И голос замирает, когда до него начинает доходить. – Лина! Как это?.. Что?
– А ничего! – Лина сквозь слезы улыбается вместе с бывшим учителем. – Ничего. Просто ты снова маг, любовь моя.
– Что? – Каждая черточка тонкого лица выразила невероятное потрясение. Зеленые глаза непонимающе посмотрели на кинжал… на невредимого Петра Валерьевича… на нее. – Лина?!
– Проверь силы, Алексей, – мягко говорит его бывший учитель.
Феникс негромко поддержала его:
– Проверь, не бойся, все изолировано, пещера закрыта от любого локатора сил.
– Но… Я думал, что-то случилось… Что-то с тобой! Думал, ты пришла, чтобы… – Алексей ошеломленно помотал головой и замолк. – Это правда? Правда?
Она ничего не ответила вслух, но их глаза встретились, и Алексей вдруг нерешительно улыбнулся.
– Правда, – ответил он сам себе.
Какая же это была улыбка! Нежность, благодарность, смущение – и чистое, беспредельное счастье. У Лины даже дыхание зашлось.