Проклятье, ну почему она не подумала раньше!

– Значит, выполнял… – Молчание затянулось, и Алексей понял ответ без слов. Он недоверчиво, с какими-то остатками надежды всмотрелся в ее лицо. – Все?

– Алексей, я…

– Не надо, – тихо попросил ее подопечный. И отвернулся.

Голос его звучал непривычно. Глухо, надтреснуто. Словно он держал на плечах что-то непосильно тяжелое.

– Ты не знаешь, кто приходил в те дни, которых я не помню? Что мне приказывали?

Лина представила безграничные возможности, которые открывались вероятным визитерам. И снова помянула сестренку Повелителя в сочетании со всеми известными ей гадами, причем самым мягким определением было «гадюка».

Если Алексей додумается до некоторых вариантов… Нет, этого нельзя допустить.

– Зря ты об этом переживаешь, – пожала плечами девушка. – Она больше треплется. У нее не могло быть больше двух дней, меня назначили к тебе почти сразу. Один из них она точно потратила на то, чтобы оставить на тебе побольше шрамов. Я полдня потом с ними возилась. Да и вообще, Вадим тогда приказал тебя не трогать, а нарушать прямой приказ опасно даже для Зои. Так что тут речь идет даже не о днях. Так, пара часов. Вряд ли бы она успела вытворить что-то особо мерзкое.

Так, счетчик вранья уже зашкалил или нет?

Алексей смотрел на нее с недоверчивой надеждой.

– Правда?!

– Слушай, а чего мы стоим? – спохватилась Лина. – Пошли, пошли. Да правда это, не переживай. Просто она реакцию твою проверяла, слышал, как перед Вадимом оправдывалась?

Дрянь!

Лина даже прошипела последнее слово вслух, усилием воли вталкивая обратно в пустоту возникшие было ножи. При упоминании милой принцессы они уже просто сами в руки прыгают.

Нервы, Лина, нервы.

Ну-ка успокойся. Представь, что ты камень, статуя, надгробие. Однако из нее даже надгробие сейчас получится сердитое.

Но тут подуспокоившийся подопечный вдруг сказал такое, что все старания девушки унять злость пошли прахом.

– Знаешь, она ведь правда не так уж виновата. Просто она не в себе.

Это уже слишком!

Моментально разъярившаяся Лина буквально ошпарила парня взглядом.

– Алексей, ты… ты… Что за ангельские взгляды, а? Кикиморы, черт, валькирии, значит, не такие! Они просто выполняли приказ. А Зоя, которая месяц над тобой измывалась не хуже наемного палача, не виновата! Она, видите ли, не в себе! Может, и Вадим тоже душил тебя не по своей воле? Может, хватит?

Алексей растерянно молчал под градом обвинений, но внезапно его лицо так резко изменилось, что Лина притормозила.

– Что?! – спросила она уже не так зло.

– Откуда ты знаешь? – еле слышно спросил юноша. – Я не говорил…

Черт! Проболталась! Ну не говорил. Она сама это видела в ту ночь, когда заглянула в его память.

Но говорить об этом не хотелось. Ну как бы прозвучали ее объяснения – «извини, я тут заглянула в твою голову»?.. Но сказать все же придется. Алексей перестанет ей безоговорочно доверять, если поймает на вранье. Он уже смотрит подозрительно, и видеть маску недоверия на его лице больно.

Она примирительно взяла его за руку:

– Слушай, это вышло случайно…

– Что? – настороженно откликнулся юноша.

– Только не злись… Я нечаянно посмотрела в твою память…

– Как?!

Алексей смотрел на нее почти с ужасом. Даже руку попытался отнять. Девушка инстинктивно сжала его ладонь. И тут снова со всех сторон надвинулись знакомые тускло-серые стены… Холодные.

Подземная камера.

И снова то знакомое по прошлому видению ощущение мучительного бессилия.

И чужие мысли. И чужая боль.

Теперь он знает, для чего здесь нужны цепи. Если «гость» приходит один и жертву некому держать, то стоит нажать на рычаг – и цепи натягиваются, распластывая человека по стене, как лягушку для опытов.

Он не сможет ни увернуться, ни отшатнуться в нужный момент, смягчая силу удара.

Он не знал…

Зоя объяснила. Наглядно и обстоятельно. С примерами. Примеры шли один за другим уже второй час… или третий?.. Он сбивался со счета времени… хотя Зоя ни разу не дала ему потерять сознание.

– Ну-ка попроси меня еще раз, Алекс. Скажи, что я не такая, что не демон, что я человек и могу бороться. Ну еще раз попроси меня вспомнить, кто я!

В горло упирается рукоять плети и давит… давит… до темноты в глазах. До радужных разводов.

– Будешь просить или поумнел?

Ее нежное личико снова искажается демонской гримасой.

– Не смей говорить мне такое! Я демон. Высший! Сестра Хозяина мира!

Отпускает, когда Алексей начинает хрипеть.

– Ну поумнел? Говори. Повтори, кто я. Только на этот раз без глупостей, а то допросишься.