Абдолла-хан был потрясен — исчез Мохаммед Барати! Исчез так, будто его никогда и не было в угловой комнате второго этажа. Целыми остались стальная решетка на окне, стены и потолок, запоры на двери, а Мохаммеда не было. Сам охранник, стороживший гостя хозяина, был потрясен не меньше Абдоллы-хана и долго не мог ответить ни на один вопрос саркара.

— Но ведь не мог он испариться? Не мог пройти сквозь стены? — допытывался Абдолла-хан. — Его могли только выпустить, ты это понимаешь?

Этого охранник понять не мог, потому что у него не было ключей — они были только у саркара. И Абдолла-хан велел допросить его с пристрастием. Он не верил в сверхъестественные силы и в чудеса. Там, где они случаются, надо искать человека. Охранника дважды обливали водой, но едва придя в сознание, он снова клялся Аллахом, что не имеет понятия, каким образом исчез гость хозяина. Абдолла-хан просил его назвать имя Фуада, но охранник божился, что не видел господина Фуада уже трое суток. Фуада действительно не было в Куме, — он уехал в Тегеран. Охранника отпустили, и Абдолла-хан стал ждать Фуада. Когда Фуад возвратился, Абдолла-хан рассказал ему о случившемся и попросил сказать, что он думает об этом.

— Этого не может быть, саркар, — сказал Фуад спокойно. — Мохаммед не был джинном, он был обычным человеком.

— Я тоже так думаю, — согласился Абдолла-хан и повел Фуада на второй этаж, в угловую комнату.

Здесь все было так, словно ничего и не произошло. Фуад осмотрел решетку, постучал костяшками пальцев по стенам и спросил Абдоллу-хана:

— Простите, саркар, вы меня не разыгрываете? Абдолла-хан закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и только потом ответил:

— Нет, Фуад, я тебя не разыгрываю, — и подумав, добавил: — Но ведь территорию школы он все равно покинуть не мог? Тогда действительно нужно согласиться, что Мохаммед Барати был джинном. А я не могу в это поверить, Фуад, ведь я знал его с юности.

Оба надолго замолчали. Потом Фуад стал выводить сам себя из глубокой задумчивости.

— Если вы позволите, саркар, — сказал он, поклонившись. — Я подумал об этих "паломниках" — арабах с английским акцентом. Не начинают ли они уже действовать? И не их ли это рук дело?

— Но ведь мы договорились обо всем с Камалем и Али, — удивился Абдолла-хан.

— Мы говорили с ними о Томе Пери. О Мохаммеде Барати они и понятия не имеют. Значит, одна группа не знает, чем занимается другая. Разве так не бывает, саркар?

— Бывает, — согласился Абдолла-хан. — И все же?

Он внимательно посмотрел на Фуада, никак не понимая, каким образом могли эти "паломники" похитить из охраняемой внутри и снаружи Ходжатии человека! Похитить так, что, никто ничего не видел и не слышал.

— Я подумал, саркар, — продолжал почтительно Фуад, чтобы не обидеть домыслами своего господина, — не использовали ли они какое-нибудь новое пси-оружие, о котором сейчас так много пишут? И если это так, то что мешает им похитить из посольства любого заложника? Хотя бы того же Тома Пери. Это было бы очень неприятно, саркар. А вдруг группа, похитившая Барати, — это вовсе не группа Камаля и действует совсем самостоятельно? Простите, саркар, я совсем запутался. Но я верю Али.

— Я тоже ему верю, — кивнул Абдолла-хан.

Но он был человеком старого закала и не верил во всю эту дьявольщину с пси-оружием. Но вот ведь Мохаммед Барати исчез, и никто не может объяснить, как это могло случиться. Если еще исчезнет Том Пери…

Абдолла-хан боялся даже подумать, что будет, если исчезнет Том Пери. Но он ничем не выдал своего волнения и продолжал молчать, давая возможность Фуаду высказаться до конца. Фуад это понял и сказал то, что и хотел услышать от него господин.

— Саркар, — сказал он, — нужно немедленно перевести Пери из посольства в Ходжатию.

Абдолла-хан помолчал еще ровно столько, сколько нужно было для того, чтобы убедить Фуада в своих сомнениях. Пусть это останется мыслью Фуада.

— А если Пери похитят отсюда, как похитили Барати?

— Простите, саркар, но покойников не похищают: они никому не нужны.

Абдолла-хан недоверчиво посмотрел на Фуада. — Ты думаешь, они нужны нам?

— Нет, саркар, нам тоже не нужны, — Фуад позволил себе улыбнуться. — Я просто вспомнил одну шутку, мы часто использовали ее в Ливане при перевозке заложников. Доверьтесь мне, саркар. От вас мне будет нужна только бумага из канцелярии аятоллы.

— Ты получишь ее сегодня же, — не раздумывая сказал Абдолла-хан.

Том Пери читал книгу, когда заскрежетал засов, открылась дверь в котельную и вошел Фуад. За ним, кажется, стояло еще несколько человек. А, возможно, это ему действительно показалось, потому что больше он ничего не помнил. Может быть, запах хлороформа?..

Его положили в гроб и вынесли наверх. У подъезда стояла грузовая машина с открытыми бортами. Гроб, не закрывая крышкой, поставили на платформу, машина выехала за ворота посольства и остановилась.

Любопытствующая толпа бросилась к машине, но ее напор сдержали вооруженные люди. Рядом с гробом оказался маленький толстый бородач, провожающий неверных в ад, и крикнул хриплым голосом:

— Мусульмане! Одним шпионом стало меньше. Это Том Пери. Его черная душа не выдержала угрызений совести, и он умер, чтобы поспешить покаяться перед свои Богом. Пусть торопится. А его смерть ляжет еще одним несмываемым пятном на совести его президента. Аллах свидетель, мы не хотели его смерти. Но все в воле Аллаха, великого и милосердного!