Шрифт:
* * *
– Ты Микки Мауса не признавал. Ты говорил:— Таких существ на свете нету. –Мой семилетний друг, скептический зоил,Постранствуй по другому свету!Твой простодушный ум, твой простодушный смех…Ты не подозревал, что в той, загробной жизниТы встретишь существа еще страннее тех,Которые придумал Дизни.Ты не подозревал, что сам Иеронимус БосхНе мог вообразить невероятных тварей,Какими населил не Вельзевул, а БогСвой светлозвездный бестиарий,Что даже на Земле есть мириад существНеобычайней, чем мышонок Микки.Но что Земля? Что ад? Теперь — ты житель мест,Где светят ангельские лики. * * *
Не веря ни в какое перевоплощение,Поэт молился: сделай милость,Чтоб это маленькое недоразумениеБлагополучно разъяснилось!Ты на меня наслал болезни — но зачем они?Не надо. Исцели поэта,Чтобы успел он спеть Тебе свои Те Deum'ыВот в этой жизни, в теле этом!Я знаю, жизнь моя висит на тонкой ниточке.Удушье. Отворяю окна.Но даже кровь моя стучит почти ямбически,Четырехстопно, семистопно!О, дай мне срок из слов «любовь»,и «кровь», и «пение»,А также из любви и крови(И тра-ля-ля), — о, дай создать стихотворениеПрекрасней райских славословий! * * *
Существа из далеких галактикС нами выпьют на ты, я уверен,И по-русски споют нам про чубчик,Кучерявый, с прононсом просвирен,Как советовал Пушкин-арапчик.Уроженцы кометы ГаллеяОбожают святая Россия.Им сказали в Святом Ленинграде,Что поют при церковном обрядеПро китайца в саду, в огороде.А в созвездии Пса, где не лаетКаждый третий, проверено всеми:На Руси при царе НиколаеПроживали в Москве и БатумиЛюди с пёсьими все головами.И турист из Большого ШакалаЗнал: Москва при царе состоялаИз одной деревянной матрешки.Потому-то она и сгорела.Но пришел царь Сталтан или МушкинИ построил две новых матрешки. * * *
Был освещен торжественный фасадПарижской оперы. И был высок, великТриумф крылатых Муз, божественный парад.Я помнил те венки, простертые в закат,И надпись «Poesie Lyrique».Я жил в Париже целых восемь лет,Уехал тридцать лет тому назад.Там жили русские поэты. Больше нетВ живых почти ни одного. Конь БледУмчал их в тот, небесный вертоград?В землице Франции они лежат.Они писали русские стихи.Они из-за кладбищенских оградКивают мне: — Хотелось бы, собрат,В Россию… А? Да где ж: дела — плохи.В землице русской? У березок, в ряд?Нет, вряд ли. И мечтать напрасный труд,Что наши трупы въедут в Петроград(Что бронзовые Музы осенятХрам Эмигрантской Лирики?). Капут.А вот стихи — дойдут. Стихи — дойдут.