Да, Алька не усидел на берегу и тоже решил попытать счастья. Чем чёрт не шутит! Неплохо бы ему найти эти очки и непринуждённо, с улыбкой подать Васькиному папе: «Простите, вы не эти потеряли?» Интересно бы в этот момент посмотреть на лица Андрюшки и Васьки!

Очки могло отнести поглубже, и Алька решил нырнуть не там, куда опять погрузился Макарка. Он набрал полную грудь воздуха, сложил лодочкой руки, но в это мгновение из воды выскочила худая тёмная рука, сжимавшая большие роговые очки…

Алька в душе ругнулся: маленький, два слова правильно не скажет, а сноровистый! В два счёта обойдёт тебя.

Макарка вынырнул и стянул с лица маску:

— Сыскал… Берите!

Александр Иванович бросился к Макарке, взял очки и надел их.

— Да ты, Макарка, настоящий аквалангист! Спасибо! Что бы я делал без очков? Как ты нашёл их?

— Да что я… Ничего такого… Я привычный… Они за камнем лежали… — застеснялся Макарка и уже не ждал от Васяткиного папки никаких подарков.

— А теперь, ребята, погребли к берегу, пусть матрац отдохнёт, да и сами… — сказал Александр Иванович и потянул матрац.

Алька плыл сзади тихим, расслабленным брассом: он, как приказал себе раньше, не хотел и пальцем коснуться этого матраца. Он плыл и поглядывал на Андрюшку. Откуда он? Что ему надо в их компании?

— Па, мы ещё три минутки поиграем… Можно? — попросил Васька.

— Но чтобы не больше, — строго сказал отец и пошёл через пенный накат.

— Ребятки! — закричал Андрюшка. — Объявляю конкурс… Победитель тот, кто встанет обеими ногами на матрац и простоит полминуты! Кто первый?

Первым вызвался Васька. Он вполз животом на матрац и стал толчками продвигаться к середине. Закинул на него одну коленку, другую и встал на четвереньки.

— Ну-ну, Соломкин, покажи класс! — засмеялась Ира. — Только, чур, не держаться за матрац руками и без помощи других, всё сам!

Вцепившись в края матраца, Васька стал приподниматься, разгибать спину. Матрац начал пошатываться, ходить под его ногами, крениться то влево, то вправо. Васька оторвал от него руки, чуть приподнялся и тотчас полетел в воду, как одеялом, накрывшись матрацем.

Раздался хохот. Тая замолотила руками по воде:

— Кто следующий?

— Попробую-ка я. — Андрюшка навалился на матрац и влез на него. Матрац тоже кренился и качался, сбрасывая его с себя, как норовистый, необъезженный конь неопытного всадника. Андрюшка и секунды не простоял на матраце и бухнулся головой в море.

«Так тебе и надо!» — подумал Алька и тоже решил попытать удачи. Он кое-как вскарабкался на шаткое плавсредство — оно моталось и дёргалось под ним, излишне чутко реагируя на каждое его движение. Встал на колени, но только собрался выпрямиться, как матрац накренился. Наконец Алька оторвался от него, на какую-то долю секунды встал и под общий смех, обдавая ребят брызгами и подняв большую волну, шлёпнулся в воду.

Он решил ещё раз попробовать, однако на матраце уже сидел Макарка, худенький, неровно загоревший, с дрожащими от озноба губами. Андрюшка, подзадоривая его, крикнул:

— Ну, Макарка, соверши сегодня свой второй подвиг! Хоть и многовато для одного дня! Мы на тебя смотрим!

И Макарка оторвался от матраца и встал, чутко и зорко соблюдая равновесие. И лишь когда Тая толкнула край матраца и он дёрнулся, Макарка лихо прыгнул в воду. «Ловко! — восхитился Алька. — И всё потому, что местный… Мне бы так!»

— Вася, что тебе сказали? Вылезайте! — крикнула Васина мама, и Андрюшка, не говоря ни слова, вскинул матрац на голову и понёс.

Алька окинул берег: Ромка сидел на лежаке среди сложенной одежды, мать шла вдоль моря, пряча волосы под розовую резиновую шапочку. Видно, готовилась двинуться в свой обычный маршрут — до буя, от него — до другого и третьего, потом — назад. Мать любила эти заплывы, говорила — и приятно, и полезно; незаметно сгоняется лишний вес. Отца на берегу не было — наверно, всё ещё был в море.

За Андрюшкой бежали девчонки и, на ходу брызгая в них воду, — Васька с Макаркой. Алька подождал, вышел из моря после всех, показывая этим, что он не с Андрюшкой, а сам по себе.

Андрюшка сел на гальку, и ребята окружили его. Они смеялись и о чём-то спорили. Алька не слышал, о чём. Он подсел поближе. Однако громкий говор, смех, шум наката и теперь мешали что-либо разобрать. Алька переместился ещё метров на пять. Стало слышней. Но не до последнего слова.

Алька не вытерпел и сел рядом с ребятами.