Шрифт:
— Не забудьте, у каждого костра посменный дозор, — Кулан поднялся на ноги. — Я проверю остальных.
— Теперь будем в темноту лупиться, — недовольно проворчал Фатх, отбрасывая в сторону обглоданную кость. — Нужны нам эти дозоры проклятые. Можно подумать, сейчас остроухие на нас повылезают.
— Помолчал бы уж, — судя по тону возразившего, Фатх у него в печенках сидел. — В Амэль Юрэнане находится школа воинов Клана.
— И что? — хохотнул Фатх.
— А то, что ты не видел их сражение у Лемуса, — последовал полный злобы ответ.
В костре затрещали ветки.
— Тогда зачем мы сунулись в эту Канху, если у нас под боком воины Клана? — вступил в разговор третий участник.
— Хочешь, спроси у Кулана. Когда он закончит сжигать Канху — займется тобой.
Судя по повисшему над костром молчанию, желающих расспросить Кулана не нашлось.
Мориан бесшумно отошел от окна. Прошелся по комнате, вздохнул и перешел во вторую, наполненную запахом сухой травы и яблок. Эмъены неслышно проследовали за ним.
— Ну, все. Будем ждать утра, — сел на пол Аллард. Мориан потер лоб рукой.
— Нет. Утром все будет только хуже. Надо как-то дать знать Шэнеру и Суне о том, сколько здесь примерно воинов.
— Чтобы прислали подмогу? — спросил Аллард. Улиэнь поморщился.
— Во всей школе сейчас тридцать более-менее обученных воинов. Не считая еще пяти наставников. Если то "сят" — это восемьдесят, а не пятьдесят воинов, да еще с вероятным подкреплением Амарга, то я получу мертвых учеников. Пусть будет готова уводить жителей.
— И как она это сделает? — спросил Аллард.
— Как угодно, — отрезал Улиэнь.
Мориан, хранивший угрюмое молчание, вдруг встрепенулся.
— Кто-нибудь знает, когда брачный сезон у шэт'та? — вдохновенно спросил он.
— Сейчас, — мрачно отозвался Улиэнь. — Свил, гад, у меня под окном гнездо — и орет всю ночь, самку подзывает. Ты думаешь, сейчас самое подходящее время для изучения повадок пронзительных, настырных наглых, мелких, крылатых ящериц?
— Ух, есть-то как хочется, — Аллард на ощупь достал из кадушки яблоко, понюхал и осторожно надкусил. Рот наполнился привкусом хорошо подгнившего паданца.
Мориан пошарил рукой в привязанной к поясу сумке. Раздался тихий каменный стук, в темноте вспыхнула искра, другая и, наконец, затрепетал огонек зажатой в руке свечи.
В ее скудном свете стало видно, что комната, если не считать кадушек, пуста. Пол — полон пыли, засохшего помета неизвестного происхождения, а стены увешаны пучками невзрачного вида травы. Колючей, серенькой, и на первый взгляд — абсолютно высохшей.
— Гнилые яблоки. Шэт'та любят гнилые яблоки, — постучал палцем по кадушке Мориан. — Я сразу подумал, для чего их здесь хранить?
Улиэнь и Аллард переглянулись.
— Трава называется верлена, из нее шэт'та вьют гнезда, — продолжил эльф. — В брачный сезон в такие домики шэт'та слетаются за едой и материалом для гнезда. Привыкая находить их здесь, шэт'та привыкают и к обитателям дома. Как правило — их двое или трое.
— Шэт'трады, — догадался, наконец, Улиэнь. — Ловцы, обучающие и приручающие шэт'та.
— У нас дома вестников обучают как только они вылетают из гнезда, — сказал Аллард. — Какой смысл приручать взрослого шэт'та? Это долго и сложно.
— Затем, что вестника проще приучить прилетать к тебе, чем лазать за новорожденными по верхушкам деревьев, — пожал плечами Мориан.
Аллард хмыкнул.
За Открытыми землями, куда выслали всех эмъенов после войны, высоких деревьев нет. Зато гор, степи и холодов — сколько угодно.
Мориан снял со стены пучок травы и вышел вбольшую комнату.
— Что ты хочешь сделать? — Аллард и Улиэнь вышли следом и сели на скамью. Снаружи доносились приглушено спорящие о чем-то голоса.
Мориан поджег и тут же затушил траву, смял пальцами огонек свечи и поднес задымившуюся траву к щели в ставне.
— Позвать шэт'та и отправить Суне сообщение.
— Ящеры гнездо где-то свили. Ох, и несет же верленой! Когда только угомонятся, — раздался недовольный голос снаружи.
— А мне они нравятся — такие милые, только вот кусаются заразы!
— Ты им пальцы в рот поменьше суй, — хохотнул кто-то. — Тогда и кусаться не будут.
Вдалеке послышался пронзительный крик.
— О, слышите? Самка отозвалась. Сейчас начнутся вопли, кто кого краше и хорошо ли гнездо будет свито, — продолжил недовольный голос.