Шрифт:
Сволочь!
"Нет. Демоница."
Уйди! Не сопротивляйся!
Уйди, прошу тебя!
Уходи же… Уходи…
Ведь я уже не могу терпеть боль…
Пламя разгорается жарче, и в его отсветах я вдруг вижу…
… Мне девять лет, я гуляю по лесу окружающему дворец и тихо напеваю себе под нос задорную песенку. Про ушастых эльфят.
И вдруг натыкаюсь на маленькое тельце, распластанное в траве.
— Ежик, — удивленно восклицаю. Ежиков я раньше никогда не вживую не видела, только на картинках.
Но зверек почти не шевелиться. И не убегает. И в клубок как в книжках написано не спешит свернуться. Неправильный какой-то ежик.
Я сажусь перед ним на корточки и понимаю, почему он такой неподвижный. У зверка сломана спина.
— Бедненький, — шепчу, не решаясь дотронуться, чтобы не навредить. И хочется плакать, так жалко этого беспомощного страдающего ежа.
Тут сзади раздаются шаги. Я не оборачиваюсь и даже не пугаюсь — в нашем лесу не может быть чужаков.
— Жалко его? — спрашивает мужской голос.
— Жалко, — тихо подтверждаю я.
— Так помоги.
— Я не умею. Меня пока целительству не учили.
Мужчина садится рядом со мной, и я вижу его молодое лицо, бесцветные глаза и светлые волосы.
— А исцелением ему уже не помочь, — говорит мужчина. — Смотри, он уже умер.
Я заплакала.
— Ну же, Сагвер, зачем плакать? Ему ведь еще можно помочь.
— Как? — вскинула я голову, растирая кулачками слезы по щекам.
— Очень просто. Оживим, подарим новую душу. Согласна?
— Да!
— Начнем…
… - А теперь ты забудешь меня, и будешь помнить только то, что сама оживила этого ежа. О том, что у него человеческая душа тебе помнить тоже не надо…
Потом… свет. Много света и он ослепляет…
И боль…
Прости, любимый, кажется, я не справилась…
Глава 7
Меня мучила боль.
Ее было столько, что невозможно даже осмыслить…
Боль… значит я жива? Ведь мертвым не бывает больно.
Или бывает?
Меня кто-то завет? Или не меня. Странное имя. Мое? Да, мое. Значит и зовут меня.
Надо открыть глаза. Надо вернуться, чтобы зовущий меня не тосковал так.
Больно!!!
Но надо…
Я распахнула глаза и чуть не вскрикнула от боли, когда по ним резанул яркий свет и снова зажмурилась. Солнце.
Теплые сухие губы коснулись лба.
— Сагвер, ты в порядке?
— Вроде, — на пробу прошептала я. Надо же голос не сорван, значит, орала я только мысленно. Это очень, очень хорошо…
— Боги, как я перепугался… Открой глаза.
Я с опаской открыла и облегченно вздохнула: Змей собой закрыл свет солнца.
— Ты как? — взволнованно спросил мой жених, внимательно всматриваясь в мое лицо.
— Нормально, ответила я. — Есть хочется, только.
Он тут же подхватил меня на руки предельно осторожно и бережно, как хрупкую хрустальную статуэтку… Хотя если судить по ощущением сама себе я казалась похожей на старую насквозь прогнившую ветошь.
Я закрыла глаза, с удовольствием чувствуя тепло такого родного Змея… Но в груди сидело предательское мерзкое чувство ненаполненности. Не пустоты, нет, но чего-то важного все же не хватает. И мир кажется тусклее, и непривычное равнодушие наступает на пятки.
Наверное, я на миг заснула, и открыла глаза уже сидя на лавке за столом, а передо мной тут же появилась тарелка с чем-то дымящимся и ложка. Начала есть.
— Ну, как все прошло? — тихо спросил Инт, на которого раньше я и не обратила внимания.
— С осложнениями, — мрачно ответил Лико.
— Она какая-то… апатичная, что ли. Так и надо?
— Это очень плохо, но почти неизбежно. Как бы заморозка многих чувств. Чтобы возможно было пережить боль. Надеюсь, пройдет…
— А как прошел сам обряд?
Молчание.
— Могло быть и хуже.
— Не сомневаюсь. Моран вашего дракончика где-то выгуливает… Змей, как ты думаешь, она на него отреагирует?
— Должна. Крупица, кроха от драконицы в ней осталась. Этого хватит, чтобы Ив по-прежнему считал ее матерью, и развивался.
— Дела…
Еда закончилась, и я вдруг сообразила что даже не почувствовала ее вкуса… Ну и ладно.
— Солнц, пойдем спать? — увидев, что я встаю, предложил Змей.
— Пойдем, — бесцветно отозвалась я.