–  Ладно, ладно, без твоего разрешения публиковать ничего не стану.

–  Так я тебе и поверил. Хорошо, слушай дальше. Как ты думаешь, для чего я все эти списки просителей Сенатского с лупой перелопачивал?

–  Знакомые фамилии искал?

–  Точно. Так вот - Жабин как минимум дважды на прием приходил. Один раз квартиру выпрашивал, а второй - новую машину клянчил. Естественно, бесплатно. И оба раза получил форменный отлуп. Вот он и взъелся. Сначала решил Сенатского просто шантажировать, потому и обокрал представителя его фирмы, который у твоей Тещи квартировал. Компромат искал. Но фиг нашел.

–  Что, честно работали?

–  Скорее - умно. Вот Жабин и озверел. А тут еще как раз на вокзале с новозадвинского поезда сошел и увидел, как Малгоша с женихом друг другу улыбаются. И все! Пошла цепная реакция. Записочку похабную сотворил и на следующее же утро подбросил. Правда, такого результата он и не ожидал. Как сам признался, только поссорить их хотел, развести. А получилось…

–  А дальше?

–  Дальше - больше. Пока не прокололся - сперва на визитке, а потом, когда сам полез в свидетели ДТП. Это же он свой бывший «москвичок» у нового хозяина тихонько увел, «джип» с Сенатским подрезал, машину на место отогнал, да еще и назад успел, чтобы нам байку о «жигуле» сплести. А мы и вправду клюнули.

–  Если б не мой «голос свыше», Горохов, клевали бы вы и дальше… Что, не так?

–  Орден все равно не дам. Не намекай. Максимум - выхлопочу твоей Кошкодавовой штраф за попытку ввести следствие в заблуждение. Может, поостынет.

–  И на том спасибо. Ты лучше скажи Калинычу, что никаких эксклюзивов он от тебя не дождется. Мол, все и только - Федорину. Кстати, когда?

–  Как только - так сразу. Если начальство позволит… между прочим, идею меня подорвать Жабину именно ты подсунул.

–  Вот те на! Да я с ним и не разговаривал никогда. Кроме одного раза, когда козлом его обозвал.

–  Правильно обозвал. Но историю о том, как Теща твоя из квартиры газовую камеру устроила, ты на работе рассказывал?

–  Только Надьке.

–  А он за дверью стоял и все слышал. И даже как ты сестрицу предупредил, что звонить в дверь нельзя, а то может искра возникнуть… Дальше - статейку насчет квартирного вора, на которого милиция в засаде ждала, а он в это время милицейскому оперу квартиру взламывал, газета публиковала?

–  С твоего же разрешения, между прочим. Так что нечего на меня все лавры цеплять.

–  Да какие лавры? Жабин просто сложил одно к одному, а когда я, дурак, вместо того, чтобы его тепленьким брать, по телефону на беседу пригласил, тут он меня и вычислил. Я же в редакцию не для того, чтобы тебе чертей всыпать, приехал. Это так - походя. Я его, Жабина искал. Правда, как свидетеля.

–  Ну, он и засвидетельствовал.

–  Да уж - по полной программе.

Горохов утаил от Федорина не только те эпитеты, которыми оклемавшийся от удара Жабин осыпал арестовавших его милиционеров. Угрозы, которые он выплевывал вместе со слюной, тоже многого стоили.

Фрагмент аудиозаписи допроса подозреваемого Жабина, не вошедший в официальные материалы следствия.

–  Вы! Менты собачьи! (купюра)… Фиг вы мне сделаете! Нету у вас на меня ничего! Квартиру обокрал? В перчаточках я был, в перчаточках. А бумажки у меня найдете - так их ветром занесло! Но я вам это так не оставлю! Отомщу! Я всем мщу! Я никому не позволю о себя ноги вытирать! Вон Малгожатка на меня фыркнула - и что? Я ее хахалю такую записочку подбросил, что он решил, что она под все свое начальство ложится. Ух, озверел! А так ему и надо! Покрутился возле Чечни, салага, так ему и орден, и квартиру… (купюра). А я вон в Афгане под пулями горбатился и кровью харкал…

–  Да не был ты в Афгане. В Ташкенте на складе сидел.

–  Все вранье! Я засекреченный! Спецназ! А мне, когда вернулся, в харю: мы вас, мол, туда не посылали! Сволочи! А Сенатский ваш - самая большая сука! Я ему: ладно, раз квартира не положена, дайте какой-нибудь самый несчастненький «жигуленок»… как ветерану… а он мне: нет у меня сейчас машин, хватит и того, что я редакцию твою кормлю. Я говорю - этого мало. А он - так что ты мне прикажешь, придти в твоей газетенке полы помыть? Достал он меня этим окончательно. Что значит - машин нет? А ты свою отдай, народ ведь просит!

–  Это кто здесь народ? Вы покамест подследственный. А в будущем - подсудимый и осужденный.

–  Вот где у меня ваше осуждение! Я сперва все расскажу, все подпишу. А потом через адвоката добьюсь суда присяжных, да еще в соседней области, чтобы без предвзятости. А там спою Лазаря, как из меня чистосердечное проклятые менты выбивали. За то, что я правду искал. А я все правильно сделал - и буржуя этого убрал, и девок-соплюх… нечего их жалеть, нечего! Выросли бы - такими же сучками, как их мамки, стали бы. Их папаши пускай сейчас жалеют, что моей компанией брезговали. Так что - отмажусь я! И все! Свобода, бля, свобода! Что я - первый такой? А когда выйду - я на тебя, следак, такую провокацию удумаю - не отмоешься! Так что - пиши, на свою же голову. Чего молчишь, мент?