Шрифт:
— Ой, мои волосы! — закричал Роли и попытался прикрыть руками волосяные шипы — последний писк боевой мальчишеской моды.
Ханс-Гюнтер решил выразить протест и повернулся лицом к Лидофски, но тут неукротимая струя попала ему прямо в рот. Крик замер у него в горле, он начал надрывно кашлять и задыхаться. Прижав руки к груди, он нетвердыми шагами двинулся вперед, отплевываясь, откашливаясь и в отчаянии пытаясь глотнуть хоть немного воздуха.
— Прекратите! — громко крикнула Лисси. — Даже если это всего лишь мальчишки, вы не имеете права над ними издеваться!
Рука господина Лидофски дрогнула, и вода хлынула теперь на Тинку и Лисси. Девочки вскрикнули и моментально укрылись в саду за захлопнувшимися воротами.
— Пустите нас! — взмолились мальчишки.
Тинка уже открыла рот, чтобы попросить ворота отвориться.
— Никаких мальчишек, даже сейчас! — зашипела Лисси.
Но мы не можем так с ними поступить! — в ужасе возразила Тинка.
Мой глаз, мои очки... я ничего не вижу! — донесся до них отчаянный вопль Эльмара.
Впустите их! — приказала Тинка, и ворота послушно распахнулись.
Насквозь промокшие, как белье, крутящееся в стиральной машине перед включением центрифуги, мальчишки, спотыкаясь, вошли в сад и тут же испуганно спрятались за кустами.
— Это послужит вам уроком, только
посмейте еще раз здесь появиться и
поднять шум! — насмешливо крикнул
господин Лидофски.
Пригнувшись, девочки отошли от ворот. Лисси не хотела и не могла так это оставить. Чуть привстав, она заглянула в щель между досками забора и увидела сияющее торжеством помятое лицо соседа.
Спасибо за душ, сегодня вечером нам уже не нужно будет его принимать, господин ЛиДООФски! — выкрикнула она. — Глупейший привет госпоже ЛиДООФски!
ЛиДОФски, с кратким «О» и, кроме того, ДОКТОР Лидофски! — Мужчина подскакивал и опускался, как пневматический молот.
Тинка подняла руку, и Лисси хлопнула по ней в воздухе, изображая аплодисменты.
— Спасибо, огромное спасибо за спасение! — с неестественным жаром произнес Ханс-Гюнтер. Вокруг мальчишек на светлом гравии дорожки темнело множество водяных подтеков. — Вы обе и вправду классные девчонки!
Тинка насторожилась. Что замыслила эта троица? Она не поверила ни единому слову Ханса-Гюнтера.
— Вы действительно мировые девчонки, — кивая, вторил другу Ролли. Его пальцы все еще старались выпрямить волосяные шипы на голове, которые уже не стояли торчком, а жалко наклонились в разные стороны.
Эльмар присвистнул сквозь дырку в передних зубах и произнес:
А что, здоровский сад! — Затем наклонился, чтобы получше все разглядеть, и одобрительно добавил: — Да и дом тоже супер!
Выкладывайте, чего вы хотите! — спросила Лисси, прищурив глаза в узкие недоверчивые щелки.
Дело вот в чем... — начал Ханс-Гюнтер и смутился. — Ролли и Эльмар попросили меня сказать вам то, в чем они не решаются признаться даже самим себе. Лисси и Тинка переглянулись. Тихо, чтобы мальчики их не расслышали, Лисси отвернула голову и проговорила одними губами:
— Это ТЫ их впустила! Не Я!
Тинка насторожилась и медленно прокралась мимо мальчишек, чтобы загородить им дорогу к дому.
Ролли и Ханс-Гюнтер однажды уже побывали здесь, когда девочкам пришлось устроить дискотеку. Их упросила это сделать одноклассница Грета, и вечеринка, конечно, закончилась большим беспорядком и всеобщей неразберихой.
Ролли между тем пристально смотрел в небо, как будто там кружили летающие тарелки. Эльмар все еще всхлипывал. Ханс-Гюнтер подал товарищам условный знак, что не ускользнуло от внимания Лисси. Ее недоверие росло е каждой секундой.
— Значит, так... эти оба... они находят... что вы двое... словом, они в вас... — Ханс-Гюнтер никак не мог подойти к сути дела, хотя его брови ходили ходуном, что, очевидно, служило сигналом к старту для его друзей. — Они втюрились в вас по самые уши! — вдруг громко закончил Ханс-Гюнтер.
После этого все стало совершаться с необыкновенной быстротой. Ролли набросился на Лисси, а Эльмар — на Тинку. Одновременно Ханс-Гюнтер вытащил из-под своей джинсовой куртки портативную видеокамеру и поднес ее к глазам.
Ролли схватил совершенно ошарашенную Лисси за уши, а сложенные для поцелуя губы Эльмара неумолимо тянулись ко рту прижатой им к дереву Тинки.
Прежде чем девочки начали сопротивляться, мальчишки успели влепить каждой из них звонкий, слюнявый, чмокающий поцелуй. И все это время не смолкало тихое жужжание камеры Ханса-Гюнтера.