Если мы сидели на крыльце и Гошка был с нами, его отец, возвращаясь, бросал на ходу:

– Георгий, домой.

Если племянник ТТ после этого позволял себе задерживаться (должен же он был показать свою самостоятельность), ТТ через минуту высовывалась в окошко:

– Го-ошенька! Пора ложиться спа-ать!

Гоша снисходительно пожимал плечами и шел.

Однажды он снизошел до игры с остальными в чику.Вернее, в “обстенок”, когда пятаком бьют о кирпичную стену, стараясь, чтобы твоя монетка упала поближе к монетке соперника. И во время этой игры они поссорились с Пашкой Шаклиным. Кто там был виноват, не зная, меня рядом не было. Возможно, и Пашка. Но говорят, Гошка сказал:

– У вас тут все такие жулики?

Это было уже не личное оскорбление, а посягательство на честь всего сообщества. Если хотите, вызов столичного воображалы нашему славному городу Тюмени. Так, по крайней мере, это решил расценить Пашка. И двинул московского мальчика по носу.

Гошка негромко, не теряя достоинства, заревел и пошел домой. Это я уже видел своими глазами, подоспев в данную минуту к месту действия.

Разумнее всего было бы всем исчезнуть со двора, но каждый понимал: это будет похоже на бегство. Да и куда денешься от ТТ? От последствий?

И последствия наступили стремительно. Таисия Тихоновна – в папильотках и цветастом халате – вылетела на крыльцо.

– Бандит! Убийца! Весь в отца! Туда же пойдешь! Сядешь следом за ним в тюрьму!

– Не ври! – взъярился Пашка. – Он никого не убивал! Его... по ошибке! Все знают!

– Бандит он и шпион! Пися т восьма !..

Все притихли. Даже ребятишки знали, что за “пися т восьма ”. Пятьдесят восьмая статья, по которой сажали за “вредительство и контрреволюцию”.

ТТ передохнула и с новым запасом воздуха завопила опять:

– Писят восьма! Писят восьма!..

Она в своем обличительном самозабвении не видела, как Пашка подходит к ней. Он подошел и дал ей по роже.

И опять стало тихо. В этой тишине ТТ пискнула и убежала домой.

Пашка, опустив голову, тоже ушел. К себе.

А остальные весь вечер ходили хмурые. Сигналов горна и шумных игр не было...

Тетя Лена, Пашкина мать, потом рассказывала моей маме:

– Я прихожу с дежурства, а Таисия во дворе подбегает ко мне: “Он меня по лицу! При всех! Ни за что, ни про что!..” Я сгоряча сразу в дом. “Ну, думаю, докатился до ручки, шпана такая!” Подбегаю, а он спит на полу у окошка. Я хотела сорвать одеяло да всыпать сразу, а Володя говорит спокойным таким голосом: “Не трогай его, мама...” Ну и рассказал, как было...”

На следующее утро Пашку от греха подальше отправили в Вагай, к дядюшке, который там работал в местном радиоузле.

А ребячье сообщество занялось планами отмщения. Впрочем, не все, а его наиболее младшие и азартные представители. А старшие оказывали, так сказать, моральную поддержку.

От битья стекол, веревок на лестнице и “привидений” в темных углах отказались сразу – это было традиционно и мелко.

И тогда Темчик сказал:

– А мы в нашем дворе однажды устроили взрыв. Электрический. В сарае одного вредного соседа, который оттаскал за уши одного мальчика... Мы разбили у лампочки от фонарика стекло, сунули ее в запал из спичек и, когда надо, подсоединили ее к батарейке. Через длинный провод... Мне потом очень попало от мамы, но я никого не выдал...

...Ну, и дальнейшее развитие событий повести.

Хороший заряд из кусков горючего целлулоида, которые мы набрали на свалке Завода пластмасс. Запал из щепоти дымного пороха, который я раздобыл в охотничьих запасах отчима. “Дистанционное управление” из длинного, идущего вдоль заборов провода и плоской батарейки.

Вечер. Традиционная прогулка Гошиного папаши в уборную. (То, что это не сама ТТ, а ее брат, роли не играло – одно злодейское семейство!). Контакт, вспышка в яме под дощатым стульчаком уборной. Подпаленный Гошин папа – в развевающемся халате он с воем несется к дому...

А дальше – непредвиденное развитие событий: полыхающий в сумерках сортир, звенящая и гудящая пожарная машина...

Диверсионная группа (я, Темчик, Семка, Рыжий, Валерка Сизов и старший – Генка Лавров) в это время уже далеко...

Мне хотелось еще написать, что в составе пожарной команды приехал и мой обидчик – Ражий. И как судьба дополнительно наказала его там – например, он свалился в выгребную яму. Но до конца этот эпизод я так и не додумал. Наверно, потому, что это был бы явный перебор...

А потом была разборка с виноватыми. Легче всех отделался я. Мама была далеко, все жалобы оказались адресованными дяде Боре, а он всегда поддерживал ребят – если не явно, то в душе. И логично ответил Ивану Георгиевичу, что прежде, чем требовать принятия мер, надо иметь явные доказательства вины.

Явных доказательств не было. Был чей-то донос, по которому и определили диверсантов. Но так как все отпирались отчаянно, дело и ограничилось обычными выволочками.

Рыжий даже выдвинул контробвинение против взрослых. Мол, кто-то сдуру вылил в уборную остатки керосина, а братец ТТ, сидя там, тайно курил (заботливая сестра курить ему запрещала), а потом бросил вниз, под себя окурок. И это было похоже на правду. Тем более, что провод мы успели смотать и спрятать...