Обе листовки имели большой успех. Они свидетельствовали о том, что партизаны не уничтожены и продолжают действовать. Несмотря на облавы и угрозы, люди читали их, передавали друг другу, прятали.

На Новый год народ собрался около радиоузла послушать передачу. В это время с одной из крыш в толпу, полетели советские листовки. Люди моментально расхватали их, спрятали и разошлись. Когда появились встревоженные немцы, у радиоузла уже не было ни советских листовок, ни советских людей.

«Муся» сама наклеила в женской уборной на базаре листовку «Мсти!» и, отойдя в сторону, стала наблюдать. Вскоре около уборной выросла очередь.

Расфранченная проститутка, увидев в уборкой листовку, позвала полицейского. Это очень возмутило женщин. Несмотря на присутствие полицейского, они набросились на проститутку и чуть не избили ее.

В Сарабузе члены нашей подпольной организации наклеили несколько листовок на окнах румынской казармы. Немецкий комендант немедленно примчался к месту происшествия, набросился с ругательствами на румынских солдат и офицеров и некоторых из них арестовал. Солдаты долго отмывали и соскабливали наши листовки, а комендант написал срочное донесение в Симферополь о появлении в Сарабузе партизан.

По нашей просьбе подпольный центр прислал подробное описание последних боев с немцами. Это сообщение горком партии размножил и распространил среди населения — советские люди узнали правду. План немцев уничтожить партизан провалился.

На истерические крики немецкой пропаганды мы ответили организацией новых крупных диверсий.

20 января мы получили из леса двадцать магнитных мин, и наши диверсанты немедленно приступили к боевым действиям.

На станции Симферополь был сожжен вагон с почтой. Сгорели два немца. Это дало «Хрену» повод обвинить сгоревших немцев в неосторожном обращении с огнем.

22 января немцы сформировали эшелон для отправки на Керченский фронт — двадцать вагонов с боеприпасами, два вагона с зенитками и десять вагонов с продовольствием и другими грузами.

Состав отправлялся в экстренном порядке на станцию Багерово.

«Хрен» волновался. Отправка поезда ожидалась в семь часов вечера, а «Кошка» и «Мотя» должны были притти на работу только в восемь.

Чтобы не пропустить ценный груз, «Хрен» решил действовать. Он взял у Брайера две магнитные мины.

Пользуясь темнотой, заминировал два вагона со снарядами и благополучно ушел домой.

Эшелон тронулся, прибыл на станцию Сарабуз и там несколько задержался.

Сарабузские подпольщики не знали, что состав минирован. Николай прибежал к «Савве»:

— Хороший состав прибыл, давай мины!

— Я еще ничего не получил.

Он решил взорвать эшелон связкой украденных у немцев гранат. Комсомолец Анатолий Каминский пробрался к эшелону и метнул гранаты под вагон. Гранаты взорвались. Вспыхнул пожар.

В немецких казармах поднялся переполох. К месту происшествия бросились немецкие и румынские солдаты. В темноте и с перепугу приняв друг друга за партизан, они начали беспорядочную перестрелку. В суматохе Каминский скрылся.

Немцам удалось отцепить десять головных вагонов, но путь был сильно поврежден, и движение прекратилось на тридцать часов.

В тот же вечер на станцию Симферополь прибыл состав с боеприпасами и продовольствием, следовавший из Джанкоя на Севастополь.

У «Кошки» не было ни одной мины, состав мог уйти. «Кошка» полетел на квартиру к «Хрену».

Через несколько часов состав взорвался на станции Севастополь, вызвав огромные разрушения. Взрывом и пожаром был полностью уничтожен эшелон, сильно повреждены станция и железнодорожные пути.

О взрыве эшелона в Сарабузе я получил сразу два донесения: от «Муси» и от «Саввы». Впоследствии выяснилось, что над одним составом поработали две группы; гранаты сарабузцев лишь ускорили действие мин «Хрена».

В том же месяце мы решили провести одну очень серьезную и опасную операцию.

В Симферополе на углу Почтовой и Речной улиц находился лагерь-лазарет для военнопленных. Женщины, подпольщицы одной из «Мусиных» групп под видом родственниц ходили в этот лазарет, носили передачи военнопленным и установили с ними постоянную связь.

В лазарете находился семнадцатилетний доброволец Красной Армии комсомолец Коля Петров. При высадке десанта в Керчи он был ранен в грудь, шею и руку. Маленький, юркий, с виду совсем еще мальчик, Коля не вызывал у немцев никаких подозрений. Они разрешали ему выходить во двор на свидание с «тетенькой» и получать передачи для военнопленных. Женщины этим воспользовались. В продуктах они передавали записки и получали через Колю ответы.

В одной из последних записок группа пленных офицеров и врачей просила помочь им бежать. Они намеревались выбраться из лазарета самостоятельно и просили женщин временно укрыть их в городе, а затем переправить к партизанам.