Шрифт:
– Ты знаешь, мне пора, – сказал он огорченно. – Наш класс в парке, и мне тоже надо туда. А то ругать будут.
– Жалко, – сказала Таня и смутилась.
Максиму тоже не хотелось уходить. Даже страшновато стало: вдруг больше не получится у них с Таней такой хорошей встречи. Хотя она и говорила "приходи, когда хочешь", но кто знает…
– А пойдем вместе в парк, – вдруг сказал он. Это неожиданно вышло даже для него самого.
– Я? – удивилась она.
– Ага. Пойдем!
– Там же… ваши ребята. Я никого не знаю.
– Ну и что! Ты со мной, – храбро сказал Максим.
Бой
В городе, где раньше жил Максим, все было молодое. И деревья. Они были тоненькие и не закрывали солнца. А здесь был старый парк с раскидистыми тополями и кленами. Листья еще не совсем выросли, но уже давали хорошую тень. Ветки переплелись в зеленую крышу.
Максим и Таня вступили под деревья. Зеленый воздух был проколот тонкими лучами, и эти лучи запятнали песок на аллее круглыми отметинами, похожими на желтое конфетти. Максим осторожно ступал по ним, а они прыгали по его ногам. И казалось, что эти круглые зайчики – теплые и чуть-чуть пушистые.
На главной аллее встречались редкие прохожие, но ребят не было видно. Ни своих, ни чужих. Однако издалека доносился веселый шум многих голосов. Там где-то веселился и третий класс "В" школы номер одиннадцать. Но торопиться и бежать не хотелось. Под зелеными сводами высоких тополей и кленов идти было спокойно и тихо. И они шли, держа друг друга за руки.
Потом Максим увидел, как навстречу шагает Светка Мешалкина – из его класса.
Мешалкина его тоже увидела. И остановилась.
– Ры-ыбкин… Какой ты краси-ивый…
Однако на Максима посмотрела она лишь мельком и уставилась на Таню.
– Где это ты гулял, Рыбкин? Все думали, что ты заболел.
"Заболел! Передачу они не смотрели, что ли?"
– Ну и правильно думали, – сказал он сердито. – Я в самом деле в больнице был. Два укола схлопотал от заражения.
Слова про уколы Светку не потрясли. Она продолжала с любопытством поглядывать на Таню.
– Где наши? – спросил Максим.
– Где… На аттракционах, конечно. Вон там, – она махнула за спину.
– А ты куда?
– Я отпросилась. На этих сумасшедших каруселях у меня все равно голова кружится, а дома масса дел. Надо еще пионерскую форму готовить для послезавтра. У тебя форма готова?
– Все у меня готово, – небрежно откликнулся Максим, но при мысли о скором празднике ощутил короткий толчок радости.
– Смотри. А то Римма Васильевна тебя сейчас сразу спрашивать начнет.
– Она разве здесь?
– Конечно. Ты ничего не знаешь. Софью Иосифовну вызвали на конференцию, а Римма Васильевна пошла с нами, чтобы посмотреть, организованный у нас получается отряд или не очень.
– И конечно, сказала, что не очень, – догадался Максим.
– Конечно! Тыликов всех подводит. Ведет себя, как… как… не знаю даже кто. В общем, как Тыликов.
– Мы пошли. Пока, – сказал Максим, и они с Таней зашагали к аттракционам: дорогу к ним показывали голубые фанерные стрелки на столбах.
А Светка, разумеется, стояла и смотрела им вслед. Потом окликнула:
– Рыбкин! Можно на минуточку?
Максим оставил Таню и неохотно подошел.
– Ну?
– Это кто? – шепотом спросила Мешалкина и стрельнула глазами в Таню.
Максим внутренне напружинился и независимо сказал:
– Таня. Знакомая. А что?
– Мне-то ничего, – равнодушным голосом объяснила Светка и стала смотреть на верхушки деревьев.– Смеяться будут. Скажут: невесту привел.
– Ну и дура! – вспыхнул Максим.
– Я-то не дура, я ведь не смеюсь, – спокойно сказала Светка. – Пока, Рыбкин. Я пойду.
– Ну и топай…
Он вернулся к Тане и взял ее за руку. А в другой руке сжал болтик. И они пошли туда, где были голоса и смех.
Деревья кончились, и Максим увидел поле чудес. Взлетали разноцветные лодки качелей. Вертелись карусели, похожие на пестрые зонтики с подвешенными лошадками и колясками. Медленно поворачивалось в небе колесо великанского велосипедиста, подымало на небывалую высоту кабинки с пассажирами. Они почти цеплялись за солнечные облака. Пассажиры казались с земли пестрыми лилипутиками. И наверно, там, у неба, им было очень хорошо. Как в полете…
У Максима даже сердце заныло – так захотелось в высоту.