Шрифт:
Максим опять посмотрел на блестящие глаза первоклассника, потом на Транзю. Он видел его спину с шевелящимися под рубашкой лопатками и туго натянутые джинсы с задним карманом. На кармане была клеенчатая нашивка в виде футбольного мяча.
Транзя прицелился и занес над жуком болтик – словно печать, которую хотел пришлепнуть с размаху.
В Максиме, видно, сгорел предохранитель. Ужасаясь тому, что делает, он отвел назад ногу и врезал сандалией по карману.
Транзя икнул и ткнулся головой в песок. Максим прыгнул ему на спину и замолотил кулаками по шее! За себя, за Таню, за жука, за первоклассника! За болтик! За страх и слезы!
Это было всего секунду. Потом все замелькало, перевернулось, и Максим оказался припечатанным к песку. От сильного удара почти онемело плечо, а Транзя навалился и кормил, кормил его песком… И улыбался.
Но он сбоку навалился, и ноги у Максима были свободны. Максим отчаянно рванул вверх правую ногу – трахнул врага коленом. По носу.
Колено было твердое, а нос мягкий. Транзя пискнул. Максим изловчился и трахнул снова. На этот раз попал Транзе по скуле. На колено ему упали теплые тяжелые капли. Транзя отвалился в сторону.
Максим вскочил. Первое, что он увидел, – жука и болтик. Жук был живой: лежал на спине и дрыгал лапками. Первоклассник схватил его и побежал по аллее.
А Максим схватил болтик и приготовился отбиваться от разъяренного Транзи.
Но Транзя поднимался медленно. Из носа у него текли две тёмнокрасных струйки, а скула была голубая.
– Эт-то что?
По аллее спешила Римма Васильевна.
– Эт-то кто?
– Это он, – размазывая кровь по щекам, простонал Транзистор и локтем показал на Максима: – Псих! Кинулся со спины как бешеный…
– Та-ак! – сказала Римма Васильевна. – Рыбкин!
– Чего? – плюясь песком, дерзко сказал Максим. Он пучком травы оттер с колена красные Транзины капли. Потом выпрямился, отряхнул и надел пилотку. Он был победитель. Он все отстоял: и "Гнездо ласточ– ки", и болтик, и себя самого. А Транзя – гад, это все знают. И первоклассник в матроске подтвердит.
– Это ты устроил драку? – замороженным голосом спросила Римма Васильевна.
– Я! – сказал Максим. – Потому что он сам! Он ко всем первый лезет! Еще патруль…
– Я лез? – яростно крикнул Транзя.
– Он не лез! – сказали хором его приятели. Они наконец пришли в себя.
Сбегались на шум ребята. Подошла Роза Михаиловна.
– Не думала я, что Рыбкин такой фрукт, – сказала Римма Васильевна. И велела приятелям Транзи: – Отведите Витю, пусть умоется.
Транзя, шмыгая носом, пошел. Но через два шага оглянулся.
– Он железкой дрался! Поглядите у него в кулаке!
– Врешь! – крикнул Максим.
Римма Васильевна крепкими пальцами разжала его кулак и взяла болтик.
– Ах, вот оно что, Рыбкин…
– Но он врет! Он его сам отобрал! – отчаянно сказал Максим.
– А почему ты кричишь? Что это за разговор?! Что он у тебя отобрал? Ты до крови избил железным винтом члена нашего школьного патруля.
– Да неправда!
– Что еще неправда? Ладно, в школе разберемся.
Роза Михаиловна взяла вожатую под руку:
– Знаете, этот Транзин тоже не сахар…
– Разберемся, разберемся…
Они отошли на несколько метров, но Максим услышал, как вожатая говорит:
– Я с таким трудом привлекла Транзина к общественной работе, и если сейчас…
Максима обступили ребята.
– Он теперь тебе проходу не даст, – сообщил Мишка Стременко. Вера Ковальчук сказала:
– У тебя песок на спине. Постой, отряхну.
Тыликов пообещал:
– Я Ваське, брату своему, скажу. Если Траизя еще полезет, он ему вделает.
– У меня тоже есть брат, – сказал Максим. – Да я и сам, если один на один… Подумаешь, Транзя…
Римма Васильевна встала поодаль.
– Все сюда! Все ко мне! Едем домой! – громко восклицала она и хлопала над головой ладонями. Хлопки звучали, как выстрелы пистонного пистолета. На локте у вожатой висела желтая сумочка.
В ней лежал Максимкин болтик.
Бой. Продолжение
Когда автобус остановился у школы и третьеклассники высыпали на тротуар, Римма Васильевна велела встать в круг.
– В школу никто не заходит! Там идут занятия, нечего шуметь! Все отправляются по домам. Не забывайте, что послезавтра сбор! Особенно те, кого принимают в пионеры! Готовьтесь! Имейте в виду: у кого не будет белых гольфов и синих пилоток, на сбор может не приходить. Все разошлись! Рыбкин – за мной!