— Да! — подскочил Вовка. — Давайте я сейчас отнесу!

— Чево-о? — очень удачно скопировала его Лидия. — До завтра из дома не высунешь носа. У вас, милостивый государь, сегодня карантин. В целях медицинского наблюдения и реабилитации организма.

— Ну че…

— Цыц!

— И ведь не улетишь обратно теперь… — проворчал Вовка, когда Лидия, повесив плечики с одеждой на стул, покинула нас.

— Я вот тебе улечу, — сказал я почти так же, как вчера Лидия. И суеверно сцепил за спиной пальцы. И сел рядом с Вовкой.

Он смотрел с пониманием: будешь расспрашивать?

— Вовка, все рано ведь от разговора про все проэто не уйдем. Расскажи уж сразу…

Он не стал упрямиться, говорить «а про что рассказывать-то» и неохотно бубнить. Начал четко, с явным желанием объяснить понятно и быстро, раз и навсегда:

— Когда ты ушел за мобильником, я сбросил одежду и сразу оказался в рубахе и с крыльями. Сам не знаю как. И сразу шагнул в пустоту… Был полет, но я его помню плохо. Не знаю, сколько времени. Помню только, что меня будто растянули, как тонкую резину, по всему пространству. Это не больно, но и… хорошего мало… Потом эта резина будто лопнула. От страха, как от удара. Я почувствовал, что с тобой случится что-то очень плохое… То есть я уже знал что. И знал где. И сразу — назад… Но я же не мог быть здесь в своей рубахе и с крыльями… Крылья сразу исчезли, как только я упал в траву, а в рубахе я помчался к Аркаше. Хорошо, что было темно… Я специально приземлился рядом с его домом…

— Почему?

— Оттуда до кладбища гораздо ближе, чем с этой улицы. Я уже и так не успевал, каждая секунда дорога… Я постучал ему в окно, он открыл тут же, я попросил одежду…

— А мама его?..

— Она ничего не знала, спала в другой комнате…

— А он сильно удивился, наверно?

— Нет, он сразу понял… Дело в том, что он тоже… ангел-хранитель.

— Не может быть!

— Почему не может? Правда… Только он не такой, как я… как был я… Он никогда не уходил с Земли, а стал сразу… Так иногда бывает, хотя и редко…

— И… чей же он…

— Своей мамы.

— Вот как… — И я подумал, что уже дней десять не звонил своей маме, в Тальск. Скотина… И разозлившись на себя, спросил у Вовки ворчливым тоном:

— Когда он успел тебе это рассказать?

— Пока я одевался. И когда он провожал меня… Он показывал самый короткий путь, пустырями, и говорил на бегу… А потом я велел ему возвращаться. Объяснил, что так надо по правилам, что я должен один… А у него там мама одна…

— Фокусники вы… — совершенно идиотски высказался я. Вовка не обиделся, сказал очень серьезно:

— Вань, ты не думай, что я хотел это… как Александр Матросов… Думал только предупредить тебя. Но не успел. Ну и вот… А дальше ты знаешь…

Я не стал ничего говорить. Просто не знал, какие тут слова… Я подтянул Вовку ближе и положил его голову себе на колени — как тогда, у шоссе. Вовка улыбался и смотрел в потолок. Будто там сидела одна из его бабочек.

Мы молчали минуты две.

Потом я все же спросил:

— Больно было… когда пули?..

— Не-а… То есть я не помню. То есть помню обрывками… Кажется, приходили Те?..

— Приходили… Иначе кто бы тебя вылечил?

— Хотели унести, да? — Он поежился.

— Я не отдал. То есть упросил…

Он резко повернулся, уткнулся лицом в мой живот. Нет, не всхлипнул, просто лежал так и молчал. Я гладил его мокрые пряди на затылке.

Вовка с минуту подышал мне в рубашку, а потом быстро опять лег на спину и весело сообщил:

— А следов почти не осталось. Только чуть-чуть…

Он лихо задрал футболку до подбородка. Ниже левого соска видны были два круглых розовых пятнышка. Словно следы от подсохших и отпавших коросточек. Вовка вдруг закрыл глаза и шепотом сообщил:

— Мама Лидия их увидела и вдруг завсхлипывала. Но только чуть-чуть, на две секунды. Наверно, думает, что я и не заметил… — Он сказал «мама Лидия» просто, будто называл ее так всегда. А я опять покаянно подумал о звонке в Тальск.

Мама Лидия оказалась легка на помине.

— Долго вы намерены нежиться? Ну-ка мыть руки и за стол…

— А потом можно посмотреть «Буратину»? — голосом примерного мальчика спросил Вовка.

— С ума сойти! По-моему, это уже мания!

— Ну хоть одну серию?

— Поглядим на ваше поведение… Шевелитесь, господа.

Но мы сидели на тахте еще несколько минут.

— А почему она сказала «мания»? — прошептал Вовка.

— Пошутила.

— Я раньше думал, что «мания» это от слова «мани-мани». То есть «деньги». У многих мания на мани-мани…

— Особенно мания разгорается, когда мани-мани сжирает инфляция… Знаешь, что такое инфляция?

Вовка притворно надулся:

— Думаешь, если я с виду стал младше на год, то на год и поглупел?