У твари на гербе были человеческие глаза. Темно-серые. Серьезные и понимающие.

Он дернулся и едва не вывалился из кресла.

— Георг?! Что?.. — Арсений вскочил со своего места и бросился к другу. — Что такое?!

Георгий уставился на хозяина дома, судорожно хватая губами воздух. В темно-серых глазах князя плескалась тревога пополам с изумлением.

Сон. Единый и Великий, это просто дурацкий сон…

— Сон… — хрипло пробормотал Ардо. — Я, похоже, уснул… Бесы тебя задери, Арсений, что за дрянь ты кладешь в вино?!

Арсений усмехнулся с явным облегчением.

— Корицу, гвоздику, мяту, лимонник, — послушно перечислил он. — Ну и яблоки, конечно.

— Твои яблоки вызывают у меня кошмары, — брякнул генерал первое, что пришло на ум.

— Ты не поверишь, — трагическим шепотом сообщил князь, выразительно округляя глаза, — но у меня — тоже.

Еще секунду друзья смотрели друг на друга, а затем дружно расхохотались. Георгий с силой потер ладонями лицо. Пережитый ужас прошел вместе со сном. Остались смущение и досада на собственную слабость. Это ж надо было так расклеиться всего-то с двух кружек слабенького северного вина! Пусть даже и с яблоками…

Неделя пролетела незаметно.

И если бы кто-то спросил Георгия Ардо, что именно он делал в тот или иной день, то боевой генерал, знавший поименно каждого солдата своего корпуса, едва ли смог бы ответить. Дни, проведенные в доме старого друга, слились в один длинный осенний день, заполненный теплым северным солнцем и неизменным запахом яблок. Там были ласковая улыбка княгини и звонкий смех юной княжны. Были жгучее любопытство княжича и жадные расспросы обо всем: «Дядя Георг, а расскажите…» Были верховые прогулки, озорные искорки в глазах князя и веселый оклик: «Генерал! До поворота?!» Были синее небо с пушистыми облаками и ворох уютно шуршащих под ногами осенних листьев.

Были радость и покой. И не было тревоги…

Георгий простился с княгиней, расцеловал в румяные щечки княжну, серьезно пожал руку княжичу и сбежал по ступеням крыльца.

Арсений передал ему повод коня, и друзья медленно пошли по аллее.

— Когда в столицу-то соберешься?

— Да зимой, наверное. Юлитту пора уже в свет выводить… Вот к балам и поедем.

— Красавица выросла, — улыбнулся Георгий. — От женихов отбоя не будет.

— Ну, это мы посмотрим… — протянул Арсений, нарочито хмуря брови. — Поглядим… что там за женихи.

— Бедные наши столичные юноши. Мне уже заранее их жалко.

— А ты их предостереги.

Парковая аллея закончилась, и они остановились.

— Ну, до встречи зимой.

— До встречи. Не забудь провести воспитательную работу среди столичных юношей.

— Арсений, ты страшный человек. Ох, не зря про тебя в народе говорят… Ты сам-то знаешь, что говорят?

— А как же, — смеется. Крепкое рукопожатие, теплая улыбка. И серьезный, понимающий взгляд темно-серых глаз. — Что предок мой, тот, что первым князем на Севере стал, из ведунов беглых был. В те самые времена, когда мрак язычества искореняли. А еще что герб наш фамильный — и не герб никакой. А вовсе даже портрет наш. Семейный. В ночном интерьере. Так что оборотень я и чернокнижник. Так и передай столичным юношам.

Оборачиваться — дурная примета, но у самого поворота Георгий не выдерживает.

Оборачивается.

Вздрагивает сердце, пропуская удар.

Генерал Ардо досадливо пришпоривает коня. Что он, собственно, ожидал увидеть? Что, кроме знакомой фигуры, медленно удаляющейся по аллее в глубь парка?..

Жену Арсений нашел на террасе. Княгиня отложила книгу и с улыбкой подняла на мужа взгляд. Князь опустился на нагретый солнцем дощатый пол и положил голову жене на колени. Дина ласково провела ладонью по растрепавшимся русым волосам.

— Что?.. — негромко спросила она.

— Представляешь, о чем Георг спросил меня на прощанье… — задумчиво проговорил Арсений. — Спросил, знаю ли я, что обо мне в народе говорят.

— И что ты ответил?

— Сказал, что знаю. И перечислил, что именно знаю, — Князь усмехнулся. — Он, по-моему, как раз за тем и приезжал…

— Спросить, осведомлен ли ты о содержании ходящих о тебе сказок? — удивилась княгиня.

— Спросить, сколько в тех сказках правды, — пояснил Арсений. — В самый первый вечер, по приезде, он даже начал о чем-то таком говорить. Император повелел составить правдивое описание последней войны. Потому, дескать, что много про нее сказок ходит. Правда, я упомянул про предполагаемое колдунство Линтеанского Льва, и Георг тут же согласился. Да, именно про эти байки речь и ведется. Хотя глупость все это и мракобесие, разумеется. Спросить обо мне он так и не рискнул.

— А ты действительно уверен, что генерал Ардо тебя в чем-то таком подозревает?

— В чем-то таком… — насмешливо передразнил Арсений и уже серьезно продолжил: — Нет, Диночка, Георг не подозревает меня в принадлежности к оборотням и чернокнижникам — он для этого слишком образован и умен. Но он чувствует… Чувствует, а разумом понять не может. Противоречит это чувство разуму. Вот и мучается генерал уже четвертый год. А еще и сказок наслушался среди солдат из простых…

— Простые люди всегда знают больше, — усмехнулась княгиня. — Они твою темную натуру насквозь видят. Только истолковывают превратно.