— Говорю, что можно водку купить, а можно — торт! Потому что свобода выбора! Мы вот торт выбрали, потому что с чаем торт лучше! Потому что день хороший! Потому что жизнь у нас радостная! Зачем же водку-то употреблять? Грех в такой день выпивать!

— Вы что так волнуетесь, Гена? — спросил Сергей Ильич.

— А зачем вы все ругаете? Ругаете и ругаете! Люди вон веселятся везде, а вы ругаетесь!

— Разве я ругаюсь?

— Вот сейчас пока не ругаетесь, а обычно — ругаетесь. Как я к вам ни приду, вы все бранитесь. Всем-то вы недовольны, Сергей Ильич!

— Простите великодушно.

— Ведь обидно! Всем все нравится, у всех настроение хорошее, а вы портите нам настроение. Что ни возьми — и то нехорошо, и это нехорошо! Не угодишь на вас! Всегда ругаетесь!

— Извините, пожалуйста!

— А что толку мне в вашем «извините»? Вот несколько дней назад к вам позвонил — а вы взяли и испортили мне настроение! Я с утра веселый был, шел по улице, улыбался. А вы мне все испортили.

— Что же я за человек такой! — Татарников схватился за голову. — Честное слово даю, сам не один раз себе внушение делал! Хватит все подряд ругать! Так прямо себе и говорю. Что же я браню все на свете! Зачем? Зачем?

— Вот именно: зачем? И себе жизнь портите, и другим людям настроение. Вот мы торт купили. Хороший торт, шоколадный! А вы и на торт косо смотрите! Торт вам чем не угодил?

— Как это верно! Как верно! Вы торт свой ешьте, пожалуйста!

— Съедим, не волнуйтесь! Все съедим! Сладкий торт, вкусный! Оглянитесь вокруг, посмотрите непредвзято. Жизнь ведь стала хорошая! Это вам не сталинские времена!

— Да мне нравится, нравится, вы только не волнуйтесь.

— Что-то вы неискренне говорите, не верю я вам. Точно нравится?

— Вы только успокойтесь, прошу вас.

— Ну, допустим, все буквально нравиться не должно, — сказал Гена рассудительно. — Все подряд нравиться не может. Кое-что даже мне не нравится. Но ведь жизнь-то у нас богатая на события стала. И то есть, и это есть. В целом, я так скажу, стало очень хорошо. Хорошего в нашей жизни, я так скажу, сегодня гораздо больше.

— Больше, чем плохого? — уточнил Татарников.

— Ну да, конечно.

— Значит плохое тоже есть, просто его очень мало по сравнению с хорошим?

— Ну вот, наконец-то мы друг друга поняли, Сергей Ильич.

— Как я рад, что вы мне это сказали! Я старался сам для себя сформулировать, в чем именно я неправ. Но вы мне сегодня помогли — сказали лучше и точнее, чем я сам мог придумать. Просто-напросто хорошего в нашей жизни больше, чем плохого, вот и все.

— Вы, Сергей Ильич, постарайтесь полюбить жизнь! Мой вам совет. Вам станет лучше, поверьте. Вам наша жизнь понравится. Попробуйте тортику.

— Знаете, — сказал Татарников, и осторожно поднес ложку к губам, — у нас с вами завязался очень важный разговор. Мне все то, о чем мы сейчас беседуем, очень интересно. Ведь человеку надо понять, как ему следует относиться к жизни. Многие — и я в том числе — часто делаемся рабами настроений. Вы глубоко правы, упрекнув меня в пессимизме. Я подвержен пессимизму, признаю. И мне стыдно! — Он отложил ложку, так и не попробовав торта.

— Вот, наконец-то! Стыдно! И правильно, что стыдно!

— Я даже стал думать: вдруг у меня пессимизм от старости? Не воспринимаю прогресс, не слышу шум времени. Вокруг жизнь шумит, а я замкнулся в своей скорлупе! Грустно, но ведь правда! Спасибо, что вы меня носом ткнули!

— Ничего-ничего, — примирительно сказал Гена. — Пустяки, дело житейское. Главное, чтобы вы поняли. Нос вешать не надо. Давайте радоваться!

— Согласен! Ах, как я с вами согласен! Давайте радоваться! Крайне важно сформулировать основания для оптимистического взгляда на жизнь. Вы сегодня очень хорошо говорили, голубчик. Я подытожу, если позволите. Многое в нашей жизни должно нравиться, хотя кое-что может и не нравиться, верно? Но не нравятся нам скорее мелочи, правильно? Это ведь нормально, да?

— Конечно нормально, — сказал Гена. — Не все подряд должно нравиться. Вот, поглядите на меня. Я не оголтелый оптимист. Я отнюдь не слепой. Главное, самое основное в нашей жизни, мне нравится, а кое-что и не нравится, нет.

— Так часто бывает, — согласился Татарников. — В целом явление положительное, а некоторые детали отрицательные.

— Я это именно в виду и имел.

— Например, человек в целом вам нравится, а его шляпа не нравится. Или картина вам нравится, а рама не нравится. Правильно я вас понимаю?

— Ну, в целом, — сказал Гена, — я как раз к этому и веду. Жизнь, в общем-то, у нас веселая. Хорошая жизнь стала. Но есть и неприятные моменты.

— Хорошо, что основа жизни вам нравится.

— Ну еще бы, — сказал Гена и проглотил кусок. — Это самое главное.

— Давайте тогда назовем это главное в нашей жизни, то, что нам нравится безоговорочно. Это ведь очень важно для поднятия настроения.

— Ничего нет проще. Надо так вот именно и сказать себе: я сейчас сформулирую самое главное, что есть в нашей жизни, ее положительную основу. Пожалуйста, нетрудно. Главное то, что у нас демократия. Люди стали свободными. Они сами хозяева своей судьбы. Их никто не угнетает, им не отдают глупых приказов. Люди работают, и их труд достойно оплачивается. Унизительной уравниловки больше нет. Вот, пожалуй, и все. Главное, подчеркиваю, это свобода!