А что, если сознание или «душа» того существа, что возникло в «Мультипликаторе», после разрушения своего вместилища попытается перебраться в моё тело?

Пройти по проторенной дорожке, знакомым путём.

И сделать меня настоящим одержимым.

И вновь появляется вопрос — заметит ли кто, что в теле Лиса поселился новый хозяин? Если он возьмёт надо мной верх, то, скорее всего, никто ничего не заметит, поскольку для окружающих мало что изменится. Ну, двинулся опытный проводник мозгами, стал ещё более странным, чем ранее, но так ведь рано или поздно все, живущие внутри Барьера, повреждаются в уме.

Разве что Синдбад и Колючий обнаружат подмену, да и то потому, что я попытаюсь их убить.

— Но поскольку пока у меня всё нормально, то он жив! — заявил я, изо всех сил про себя твердя: «Этого не может быть! Этого не может быть! Не может быть!» — И, судя по тому, что я понял, скоро пойдёт сюда.

Но ежели чужая «душа» — будем называть это так — не сумеет подавить мою, но сможет уцепиться за мои мозги, то мы получим случай раздвоения личности. И опять же никто особо не удивится — это Пятизонье, братцы, и здравый рассудок тут сохранить не проще, чем девственность в борделе.

— Пойдёт сюда? — Синдбад посмотрел на меня недоверчиво.

Каждый раз «сеанс связи» проходил по-иному, хотя кое-какие ощущения повторялись: потеря контроля над собственным телом, отвратительное прикосновение к чужим мыслям. Порой я считывал только визуальный уровень восприятия дубля, в другой ситуации ловил показания его имплантов, ну а в случае «глубокого погружения» читал его намерения и даже мысли.

— Обязательно. Его путь велит ему двигаться дальше. Он явится в тамбур, и тогда мы завершим эту историю, — уверенно закончил я.

— Хорошо, если так, — кивнул Синдбад. — Ну что, будить мальчишку? Ты сам не хочешь поспать?

Я помотал головой — бодрости не ощущал, усталость, накопившаяся за последние дни, никуда не делась, но в то же время меня трясло от лихорадочного, нездорового возбуждения.

Проснувшийся Колючий уставился на нас подозрительно — он явно решил, что мы подняли его только ради того, чтобы посмеяться. Но сказать ничего не успел, поскольку мои импланты дружно засигналили, а облака на юге, над Бердском, выплюнули три чёрные точки.

— Ложись! Драконы! — объявил я, и мы залегли.

Летучие чугунки, пожалуй, самые опасные твари из обычных жителей Пятизонья, уверенно мчались в нашу сторону. И вёл их «красный» дракон, мутировавший из боевой машины последнего поколения Ка-85 «Пустельга».

Эти монстры почитались самыми опасными не только из-за вооружения, а из-за того, что имели в электронных мозгах виртуального штурмана, и поэтому могли похвастаться знанием тактики, умением взаимодействовать друг с другом и проявлять прямо-таки человеческую хитрость.

— Оп-па… — только и прошептал Колючий, когда на консолях под брюхом переднего биомеха вспыхнуло пламя, и две плазменные ракеты устремились к тому холму, где укрывались мы.

Убежать от такой штуковины проблематично, уцелеть, когда она взрывается рядом — почти невозможно…

Я уже приготовился к доблестной смерти в плазменном пламени и ко встрече с чёрными рогатыми уродами, как вдруг понял, что случилось невероятное — дракон промазал! Ракеты врезались в землю со значительным недолётом, и там, где они упали, вспухли два огромных белёсых шара из огня, а в стороны покатилась ударная волна.

В общем, нас слегка обдало пеплом, вот и всё.

— Чего это они? — удивлённо спросил Синдбад, глядя, как два чугунка палят по универмагу, в котором засели егеря, и садят в белый свет, как в копеечку. — Развлекаются, что ли?

— Не похоже… — отозвался я.

«Красный» дракон выпустил ещё одну ракету, вовсе умчавшуюся куда-то в сторону ГЭС, а затем принялся выписывать в воздухе кульбиты, каких вроде бы нельзя ожидать от столь тяжёлой боевой машины!

Он раскачивался, разворачивался винтами вниз, делал резкие рывки в разных направлениях, словно пытался вырваться из невидимой петли. И всё это сильно напоминало мне родео, когда ковбой садится на спину необъезженной лошади, а та пытается сбросить наездника.

Пытается вернуться себе свободу…

— Вернуть свободу! — это я выкрикнул вслух.

Чугунок, словно услышал меня, замер, а затем устремился к нам, вырастая в размерах. Я успел нервно дёрнуться, нас обдало ветром, и железная туша зависла в нескольких метрах от земли.

Зрелище было ещё то — не для слабонервных.

Тело биомеха покрывала серовато-голубая чешуя, похожая на рыбью, местами из неё торчали пучки металлических «волос». Месили воздух соосные винты, в стороны торчали необычайно длинные для вертолёта крылья, украшенные на концах острыми загнутыми крюками.