Шрифт:
— Это ещё что такое? — возмутился Яцек. Подошёл поближе и коснулся зеркала чёрным, мокрым носом. Жёлтая такса в зеркале сделала то же самое, они встретились носами.
— Так, значит, это я, — тихо проворчал пёс перед зеркалом. — Что за глупая история? Честно говоря, мне уже порядком надоел этот дурацкий сон, хорошо бы проснуться, или пусть мне приснится что-нибудь другое!)
Вдруг он почувствовал зуд возле уха. Присел и почесался задней ногой. Отражение в зеркале сделало то же самое. И это убедило Космалю в том, что он действительно стал таксой.
— Но я не хочу быть собакой! — крикнул он в полном отчаянии.
Скрипнула дверь, и раздался смех Божены.
— Ах, тётя, если бы ты знала, какой этот пёсик смешной! Стоит перед зеркалом и рычит. Наверно, он думает, что там, в зеркале, другая собака! Ну пойдём, пёсик, я тебя хорошенько вымою, будешь чистый и красивый.
Предложение вовсе не показалось Космале таким уж приятным. Разве он, в конце концов, не мог бы пойти спать, и всё. У этой Божены вечно какие-то фантазии! Отвратительная девчонка, хоть и родная сестра. Но с купанием ничего у неё не выйдет, нет уж!
И жёлтая такса резко отскочила в сторону.
— Не убегай, пёсик, — уговаривала Божена.
— Проси, проси, — тявкнул в ответ Космаля и спрятался под стол. Божена наклонилась, чтобы вытащить его оттуда, а он перебежал под книжный шкафчик. Божена к шкафчику, а он — шмыг! — под журнальный столик. Божена к столику, а он выскочил в кухню. Там хотел схватить лежавшую на столе колбасу, которая пахла лучше всего на свете, но тут в кухню вбежала тётя. Она была очень сердита, и когда Космаля, вскочив на стул, уже схватил колбасу за свисающую верёвочку, тётя так сильно шлёпнула его мокрой тряпкой, что он выпустил верёвочку и
жалобно взвыл.
— К тому же ещё и вор! — кричала тётя. — Такого пса нельзя держать в доме!
— Пёсик исправится, тётя, он так больше не будет! — горячо уверяла Божена.
Но тётя и слушать не хотела.
— Выгоню его, выгоню! — кричала она.
«Куда я денусь, если тётя меня выгонит? — подумал не на шутку перепуганный Космаля. — Ведь мне надо где-то ночевать! Что делать? Что делать? Как объяснить тёте, что я не пёс?»
Но было поздно. Разгневанная тётя схватила Яцека за загривок и, открыв дверь, выкинула его на коврик. Дверь с шумом захлопнулась, но за ней слышны были всхлипывания Боженки:
— Тётя, он будет хороший, он исправится! Как жаль, что тётя не любит собак!
9. Я хочу домой!
Итак, Космаля сидел на коврике под дверью сердитый и всё ещё голодный. Он уже жалел, что пренебрёг супом и съел его так мало. Ненавидел в эту минуту тётку Леокадию и признавался себе, что недооценивал Божену: оказывается, она добрая и любит собак. Его трясло от холода и голода. Но куда ему было идти?
Вдруг на лестнице послышались шаги и разговор. Заинтересованный, он глянул вниз. Голоса показались ему знакомыми. Ведь это мама и папа возвращаются домой! Какое счастье! Он сразу успокоился. Теперь всё будет в порядке. Мама с папой ни за что на свете не позволят, чтобы он сидел под дверью, как пёс!
Он вскочил и побежал им навстречу. Сначала бросился к маме. Но мама испугалась и закричала:
— Ах, ах! Что это за пёс! Испачкает мне одежду! На маме был новый светлый плащ. А когда Яцек опёрся на него передними лапами, на плаще остались чёрные следы грязных собачьих когтей. Мама всё сокрушалась:
— Ах, плащ совсем испорчен! Придётся отдавать в чистку! Что это за пёс? И откуда он вообще взялся?
Папа был возмущён.
— Дверь внизу открыта, вот он и вошёл. Какой-то совсем чужой пёс! Не огорчайся, Бася, — так сказал папа. — Сейчас его выкину!
С этими словами он наклонился, чтобы схватить Яцека. Испуганный Яцек увернулся, отскочил вбок, потом сбежал ниже по лестнице.
Папа пригрозил:
— Погоди, я до тебя ещё доберусь! — и вынул ключ из кармана, чтобы открыть дверь.
Яцек Космаля стоял теперь этажом ниже и с отчаянием слушал такой знакомый скрежет ключа. Дверь в квартиру открылась, родители вошли, закрыли её за собой, а он снова остался на лестнице одинокий и бездомный. Ему стало совсем тоскливо, и он чуть было не завыл, но тут же подумал, что если папа услышит вой, то наверняка выйдет, чтобы прогнать его даже с лестницы.
«Что делать! Что делать?» — думал Яцек.
Но ничего не мог придумать. Наконец, тяжело вздохнув, он тихонько вернулся к двери родной квартиры и, свернувшись калачиком, улёгся на коврике. Снилось ему разное, он даже лаял сквозь сон.
Разбудил его какой-то шум. Он поднял голову, навострил уши и стал прислушиваться. За дверью в глубине квартиры раздавался громкий голос отца:
— Как это его до сих пор нет? Где он болтается вместо того, чтобы обедать? Который час? Вот, пожалуйста! Половина пятого! А уроки кончаются в час! Ну, получит он у меня!