Правда, скоро он проснулся, услышав какой-то скрип, и в щели приоткрытой двери увидел лицо Божены. Она осторожно выглянула и обрадовалась, увидев его. В руке она держала большую кость с остатками мяса.

— Пёсик, таксочка, — зашептала она, — ты, наверное, голодный. Мне тебя так жаль! Спишь здесь на жёстком коврике.

«Вы поглядите, — снова подумал Яцек, — Божена действительно добрая девчонка».

Кость пахла очень вкусно. Он цапнул её зубами и стал жадно обгрызать. А в благодарность повилял хвостом.

— Принести ещё что-нибудь? — спросила восхищённая его аппетитом Божена. И погладила по головке, приговаривая: — Хороший, хороший, любимый пёсик!

Где-то, за какой-то дверью, пробило шесть, когда Космаля проснулся. Он открыл один глаз, но поскольку вокруг ещё было довольно темно, тут же закрыл его и решил спать дальше. Припомнился ему ужасно смешной сон — будто был он не мальчиком, а маленькой жёлтой собачкой. «И что только человеку не приснится», — подумал он. Собрался повернуться на другой бок, но тут почувствовал, что ему холодно. «Наверно, съехало одеяло», — вздохнул он и уже собрался протянуть руку, чтобы накрыться с головой, но тут же понял, что одеяла на нём вообще нет. Да и рука не протягивалась, уж очень она была короткая.

«Это от холода свело руку, не иначе, — решил он. — Хорошо ещё, что я закалённый, не какой-нибудь мерзляк. Но всё равно надо будет поднять одеяло и укрыться. Ведь ещё очень рано, можно поспать часок. Только бы тётя не подумала разбудить меня пораньше, чтобы послать за хлебом».

Яцек попробовал повернуться на другой бок — не вышло. «Что такое? — рассердился он. — Почему мне так неудобно лежать? И кровать такая жёсткая».

Наконец он сел. И тогда только понял, что сидит под дверью родной квартиры, на грязном коврике. Взглянул на руки — нет, это были не руки, а всё ещё кривые собачьи лапы, в точности такие, как у всех такс. И хвост был такой, как полагается. В общем, он всё ещё был псом.

Послышались чьи-то шаги. Кто это тащится так рано? Какая-то грузная женщина тяжело шлёпала по ступеням, поднялась на площадку и наконец остановилась возле коврика у дверей.

— А это кто? — удивлённо спросила женщина. — Откуда ты взялся, пёсик?

Яцек Космаля хотел, конечно, ответить, что он вовсе не пёсик, а сын супругов Космаля, которые живут тут, за этой дверью, но, к сожалению, звуки, которые он издал, были просто жалобным лаем. Теперь он понял, что заговорившая с ним женщина была не кем иным, как пани Чубашковой, по утрам разносившей жильцам молоко. И теперь она, разговаривая с Яцеком, забрала пустую бутылку и поставила на её место полную.

— Ну что, пёсик? — спросила она снова. — Не хотят тебя впустить? Видно, провинился? Ну, попроси хорошенько, тебе и откроют.

Идея показалась Яцеку очень разумной. Оказывается, иногда и другим могут прийти в голову хорошие мысли, как, например, на этот раз паки Чубашковой.

Он попробовал допрыгнуть до звонка, но теперь ему это не удалось. Поскрёб дверь лапой — тоже безрезультатно. С минуту прислушивался, наклонив голову, но, видно, в доме все ещё спали.

«Они спят себе в кроватях, под одеялами, им тепло и удобно, а я, как пёс, на коврике!»

Космале хотелось зареветь, даже ударить в дверь кулаком, но как ударишь кулаком, если и кулака-то нет. Тогда… взгляд его упал на бутылку с молоком. Правда, он не любил молока, но, в конце концов, если человек… то есть пёс… впрочем, неважно кто… если кто-то голоден, то может выпить и молока. Только как это сделать, как напиться из бутылки? Яцек встал на задние лапы, опершись передними о бутылку, и попробовал заглянуть в неё сверху. Бутылка была закрыта серебристой крышечкой. Открыть её зубами не так-то просто, но чего не сделаешь, если голоден. Он покрепче упёрся в бутылку передними лапами и попытался подцепить зубами

нижний край крышечки. Но тут лапы у него соскользнули, бутылка перевернулась и со звоном покатилась по каменному полуплощадки.

Шум был так силен, что открылась дверь не только квартиры Яцека, но и двух соседних квартир.

— Что случилось? — спрашивали все. Потом увидели перевёрнутую бутылку молока.

— Это собака перевернула бутылку! — крикнула соседка с правой стороны.

— Собака? — откликнулась тётя Леокадия, и её голова, вся в бигуди, показалась в дверях квартиры. — Собака? — повторила она.

Голос её прозвучал так сердито, что бедный Яцек, не ожидая последствий, поджал хвост и собрался удрать вниз по лестнице. Но в этот момент на лестнице — показалась огромная фигура, в которой Яцек без труда узнал их дворника.

Дворник не любил Яцека Космалю. Если в доме случалось что-нибудь плохое, он сразу же говорил, что это сделал Яцек. Правда, обычно он не ошибался, но мог ведь и ошибиться. Ничего удивительного, что при виде дворника Космаля кинулся в сторону и проскользнул в открытую дверь соседкиной квартиры.