В комнате, куда меня привела представительница Ордена, находились ещё две женщины в белом. Одну из них я уже знала. Аннейо Гордая, расплывшаяся с годами властная особа, несущая в себе печать принадлежности Свету и целительскому искусству. Второй была жутенькая старуха: крючконосая, бельмастая, не просто горбатая, но ещё и скрюченная на левый бок.

Но — в белом. Да к тому же наделённая проницательным разумом опытной ясновидицы.

— Так-так, — хохотнула старуха, стоило мне появиться на пороге. — Без приглашения, да ещё в железе вся. Чудно, чудно.

— Здравствуйте, Аннейо, — сказала я. — Представьте мне уважаемую…

— Можешь звать меня Клюкой, девочка. Ты присаживайся, присаживайся. Разговор у нас долгий будет, да…

— Спасибо, я лучше постою.

— Вот, Аннейо, кому твоё прозвище надо отдать, хе, хе. Значит, не присядешь?

— Я сюда прилетела, а не пришла. Да и насчёт долгого разговора у меня есть сомнения.

— Непочтительная какая. Ну да ничего. Почтительными пусть будут мелкие, а ты — Великая.

— Я почтительна. Вот только я почитаю превыше всего иного не возраст, не власть и даже не магическую силу. Я почитаю разум.

— Ох, девочка! Разум — не только преимущество, нет, не только…

— Я знаю. Одно из преимуществ ясного разума — знание собственных пределов.

— И ты думаешь, что знаешь свои пределы?

— Вчерашние — чётко. Сегодняшние — примерно. Завтрашние — гадательно.

— О! — Клюка жутковато ухмыльнулась, покосилась бельмастыми немигающими глазами на застывших Аннейо и Кеваэ. — Узнали хоть цитату, вертихвостки? Э, где уж вам… а ведь Игла вас помоложе будет… хотя… странно, странно…

Я вернула старухе ухмылку.

— Вы заметили, что мой дух старше моего тела? Это не обман чувств. Так оно и есть. Мне, правда, даже самой сложно сказать, каков мой внутренний возраст, но больше полусотни лет набирается точно. А скорее, больше ста.

— Почему ж так неточно-то?

— Да потому, что я прожила не одну жизнь. И даже не две. Причём не последовательно и не до конца. Обычный человек идёт в потоке времени по одной дороге; я скачу с тропинки на тропинку, шагаю по чужим следам, петляю и вытворяю много чего ещё.

— Дивны дела божьи в мире этом… и в иных мирах, да… значит, тебе не нравится, когда тебя зовут девочкой, Великая?

— Нет. Но если вам так привычнее, зовите. Запрещать не стану.

— Хе, хе! Ну, девочка, ты и впрямь не из мелких да юных, как я погляжу. Детишек-то своих учишь магии, нет?

— Учу. С урождёнными магами иначе нельзя.

— Это правильно. Это хорошо… и то, что опасные знания ты никому в руки не даёшь и мужу своему такого не позволяешь, это тоже правильно и хорошо…

— Неправильно.

— Как это?

— Мой муж — не мой хозяин. Но и я мужу не хозяйка. Я приложила немало усилий, чтобы он не был выше или ниже меня. Советую это учесть.

— Вот как. А ты не обманываешь ли себя? Не ходишь ли мимо правды? Не бывает так, чтоб женщина была мужчине ровней. Блажь это…

— А это как посмотреть. Тела у нас разные, силы разные, опыт разный. Я могу много такого, чего Устэр не может. Но и он может много такого, чего я не могу. Чтобы получился хороший меч, берут сталь мягкую и сталь твёрдую. Лишь из сочетания различных свойств рождается истинное единство, в котором нет розни.

— О! Снова цитата к месту, хе, хе! Вот, значит, как ты на это смотришь…

— Именно так и не иначе.

— Что ж, тогда вернёмся к опасным знаниям. Вы ведь брали учеников, ты и Устэр… троих.

— Верно.

— И когда все трое не оправдали надежд, перестали брать в учение.

— Тоже верно. Хочешь предложить мне кого-то из своих юниц?

— А возьмёшь?

— Может, и возьму. Посмотреть надо. Но ведь если учить всерьёз, юница пропадёт для Ордена Чаши. Обученная станет вроде меня: настоящим магом, силой в себе самой. А орлы — не вороны. Стаями не летают.

— Ну и пусть. Я прожила много больше ста лет, Игла, и прожила не как ты, а последовательно. По мне это — хе, хе! — хорошо видно. И я скажу так: если на Больших Равнинах станет больше таких, как ты, Орден Чаши от этого лишь выиграет.

— Честное предложение. Что ж… давайте мне юниц на позорище, выбирать стану!

— Хоть эту-то цитату узнаёте? — обратилась Клюка к Аннейо и Кеваэ. — Нет? Эх, стыдоба…

Старуха схитрила, конечно. "На позорище" мне вывели только сравнительно взрослых девушек, уже не первый год живущих под крылом Ордена. Удостоившихся носить не серое, а голубое, хорошо усвоивших заветы, преподанные Старшими.